"Глеб Морев. Критическая масса, № 1 за 2006 " - читать интересную книгу автора

доверие к метарассказам и, в частности, к метарассказам о великом художнике
и великом произведении, трудно претендовать на что-то великое - и здесь
начинает высвечивать ставка игры. На кон ставится возможность и
невозможность. Так что передо мной стояла задача не столько написания
музыки, сколько придумывание правил игры, по которым должно "разыгрываться"
это написание. Написать надо было не оперу, но оперу об опере, или, вернее,
оперу, о невозможности написать оперу.

Какая же игра затевалась в случае с вашим оперным опытом? Правда ли,
что несколько лет назад был такой проект: петербуржец Десятников пишет
"Детей Розенталя" для Большого, а вы - свою Vita Nova для Мариинского?
Да. Это должно было быть, но не сложилось, и, стало быть, эта часть
игры отпала, но осталась другая. Мной специально был выбран дантовский
текст. Если вы его себе представляете, то это уникальный текст и уникальное
произведение. Данте собрал свои юношеские сонеты, стихи, посвященные
Беатриче, и снабдил их жизненными анекдотами. А в дополнение провел
филологический анализ: "этот сонет состоит из того-то и того-то". Это
совмещение целого ряда текстовых иерархий. Просто стихотворные тексты, затем
жизненные сюжеты к ним и затем еще и поэтический анализ. Это текст о тексте.
Нельзя сказать, что "Новая жизнь" - это книга о любви. Это книга о книге о
любви. Там рефлексия доведена до шизофрении... С моей точки зрения, это
чисто поставангардистское произведение. Оно позволило в музыкальном тексте
использовать всю свою многоуровневость. Но все-таки здесь было еще одно
условие, что эта написанная опера должна не быть авангардистским
произведением, а удовлетворять чувствам оперных меломанов. Она должна была
быть по-оперному красивой.

Почему тогда столь предрасположенную для авангардистского высказывания
основу вы решили выстроить в формате оперы?
Опера выбрана как основополагающая форма и исток opus-музыки. Само
слово "opera" есть множественное число слова opus. Таким образом, opera есть
opus opus'ов - произведение произведений - некая квинтэссенция произведений.
Opus-музыка, собственно, с оперы и началась. Но если мы посмотрим, откуда
"растут ноги" у самой оперы, то упремся в проблему литургической драмы - и
здесь открывается еще один поворот игры. С другой стороны, дантовский текст
содержит массу отсылок и к литургическим текстам, и к конкретным
григорианским песнопениям, что предоставляет возможность осуществить эту
игру в конкретном текстовом формате. Можно ли представить себе лучшую
ситуацию для оперы, чем мистическая процессия, описанная в XXVIII песне
"Чистилища", когда перед глазами Данте проходят все чины Небесной и Земной
церковной иерархии, в то время как сам Данте, будучи феерическим бабником,
трепещет от одной мысли о том, что Беатриче, возведенная им самим чуть ли не
в ранг Девы Марии, будет допрашивать его о его земных похождениях?

Для чего нужна эта аллюзия? Для усугубления любовно-драматической
субстанции, знаком которой является Данте, или в этом есть некая
"конструкторская затея"?
Она нужна и для того и для другого. Что же касается "конструкторской
затеи", то она целиком и полностью основывается на дантовской нумерологии,
базовым модулем которой является цифра три. В опере задействованы три