"Дэн Морган. Таков уж я " - читать интересную книгу автора

Грант, должно быть, заметил что-то неладное.
- Я вылетел, - сказал я. - тебе надо будет сказать Бушмену. Я не смогу
пилотировать корабль до Марса, даже если он заплатит мне миллион. Я кончен.
Он положил мне на плечо свою большую ладонь. На этот раз улыбка не
появилась с прежней готовностью.
- Глупости. Вам надо справиться с собой, Молсон. Если вы сдадитесь, вы
- кончены. Я не дам вам упустить такой шанс.
Мне хотелось верить ему. В течение целого года безделья в здравом уме
меня удерживала одна мысль, что вскоре я буду управлять кораблем. Это был
единственный образ жизни, который я знал. Но я не говорил об этом. Я снова
сел, на этот раз на место астронавигатора.
Грант занял место пилота, и через несколько секунд я почувствовал
мощное давление ускорения на спину. Мы были в пути.
Двигатели вскоре вновь смолкли, и мы шли без них по направлению к
орбите Марса, куда должны были попасть через девять месяцев. Делать было
нечего, до этого момента корабль не нуждался в контроле. Мы просто сидели и
беседовали, или, точнее, большую часть времени говорил Грант.
Он так хотел мне помочь. Это стало его навязчивой идеей - сломать
барьер и разбить мое убеждение, что как пилот я погиб.
- Еще до того, как полет закончится, вы будете таким же хорошим
пилотом, как и раньше, и скажете мне спасибо, - говорил он, как будто ждал,
что частое повторение будет иметь на меня сложное гипнотическое
воздействие.
Но я знал, что он ошибается. Вся чепуха, которую он продолжал
изливать, все рационализации были просто сотрясением воздуха. Это не
касалось сути дела. Я знал причину, по которой оказался в таком положении,
но от этого было не легче убедить самого себя.
После первых недель я стал избегать его. Под предлогом занятости.
Среди груза я обнаружил для себя берлогу, которая делала жизнь более
сносной. Я лежал тут часами, смягчая боль в своем сознании красочными
фантазиями. Но рано или поздно появлялся Грант и начинал болтать в своей
дружелюбной, уверенной манере.
Он не упоминал о пьянстве, но по тому, как он смотрел на меня, я знал,
он не одобряет этого. Он просто беседовал, стараясь помочь и спасти мою
душу, - но я всегда знал, что был навечно проклят.
Мы уже почти три месяца были в пути, когда он сказал:
- Кажется, вы сейчас не очень заняты, Молсон? Задняя смотровая камера
вышла из строя. Кому-то надо будет выбраться и посмотреть, что там.
Он не приказывал мне что-нибудь сделать, просто говорил обычным
дружелюбным тоном, но неожиданно я почувствовал, что не могу не заняться
предложенным делом.
Это была достаточно рутинная работа, замена в камере линз, которые
были разбиты космическими обломками, но я делал ее как можно дольше. Было
приятно вновь заняться чем-то полезным. Я глядел на звезды и бездонную
черноту между ними, и великая печаль сошла на меня, когда я гадал, увижу ли
их опять, когда рейс закончится. Что хорошего быть пилотом, который не
может управлять кораблем? Когда вернусь на Четвертый, я вполне могу сесть
на первый же рейс до Земли и провести остаток жизни там.
Работа была сделана, и я взглянул на измеритель кислорода. Должно
быть, я находился здесь дольше, чем думал, кислорода хватило бы всего на