"Тони Мориссон. Любовь " - читать интересную книгу автора

Тони Мориссон

Любовь

Женщины машут ногами, раздвигают их шире некуда, а мне что, я напеваю,
мурлычу себе под нос. Мужчины распаляются, злеют, но понимают, что все это
им на потребу. Это они, стало быть, отдыхают. Стоять сложа руки, когда все
это у тебя на глазах, - удовольствие маленькое, но я не говорю ни слова. Я
вообще по характеру спокойная. В детстве была девочкой вежливой,
уважительной, а стала взрослой - тоже считалась скромной. Да и потом, позже,
когда пришла зрелость, говорят, она не обделила меня толикой свойственной ей
мудрости. В нынешнее время молчать считается как-то странно, люди моей расы
в большинстве своем забыли прекрасное умение выразить многое немногими
словами. Языки теперь болтаются абы как, без участия мозгов. Раньше-то я
ведь умела - по-настоящему умела слово сказать, могла так сказануть, что
матку затворяла, а то и нож останавливала. Нынче - нет, потому что еще с
семидесятых, когда женщины начали прыгать верхом на стульях, когда по
телевизору такие пляски пошли, что у баб всю промежность видать, а по
журналам валом повалили голые задницы и раздвинутые ляжки (будто это все,
что женщина собою представляет), - короче, еще тогда я замолчала напрочь.
Прежде женщины не соглашались публично выворачиваться нараспашку, в те
времена были все же какие-то тайны: что-то высказать, что-то попридержать. А
теперь? Нет! Бесстыдство теперь в порядке вещей, вот я и помалкиваю, только
мурлычу себе под нос. Под музыку, что я творю губами, у меня в голове пляшут
слова. Люди заходят кто за порцией лангуста, кто просто время скоротать, и
ни один не заметит - дай плевать им, если бы заметили, - что говорят только
они сами. А я как бы фон, вроде той музыки в кинофильме, которая звучит,
когда впервые встречаются будущие влюбленные или когда в одиночестве бредет
по пляжу муж, озабоченный тем, не видел ли кто, как он не устоял и
совершил-таки непотребство. Мое мурлыканье людей ободряет - проясняет их
мысли, вроде звуковой дорожки в том месте фильма, когда Милдред Пирс решает,
спасая дочь, сесть вместо нее в тюрьму [1]. Подозреваю, что моя музыка как
ни тиха, но тоже оказывает похожее влияние. Действует как мелодия "Mood
Indigo" [2], когда она разносится над волнами, - ведь под нее даже плывешь
иначе. Она не заставит тебя нырнуть, поможет отточить стиль, которым ты
плывешь, или вдохнуть в тебя уверенность, будто ты хитер и удачлив. Так
почему бы не заплыть подальше, а потом и еще дальше? Что тебе глубина? Она
где-то там, внизу, и не имеет отношения к твоей крови, разогретой до
самозабвенной храбрости клапанами кларнета и клавишами рояля. Я, конечно, не
претендую на подобную силу. У меня ни диапазона, ни силы голоса, я - так,
для себя напеваю, бубню, как старая женщина, которой стыдно за весь белый
свет; она таким образом просто выражает свое несогласие с тем, куда катится
уходящий век. В котором все познано и ничего не понято. Может, и во все
времена так было, но меня это как-то не тревожило, пока лет тридцать назад
не пришло в голову, что именно проститутки всегда задавали тон - именно они,
и такой роли они удостаивались за откровенность. Ну, может, дело и не в
откровенности, может, тут главное - их жизненный успех. И все же, прыгают ли
они верхом на стуле или пляшут полуголыми на экране телевизора, эти девицы
из девяностых не так уж и отличаются от респектабельных женщин, что живут в
наших краях. Края у нас очень крайние, дальше сплошной океан, живем в