"Александр Моралевич. А дело было так " - читать интересную книгу автора

Самой редкой профессией в СССР и России является вот какая - Патриарх
всея Руси. Включая господина Ридигера, нынешнего патриарха. Если не
ошибаюсь, Патриархов за сто лет было четыре.
Второй наиредкой профессией бытует вот какая: фельетонист. За сто лет в
стране их было пятеро. (Этих безумцев никогда и нигде не бывает помногу. Вот
уж, казалось бы, США с их свободой печати. А кого назовем? Всего-то Арт
Бухвальд да Рассел Бейкер.)
Стало быть - пятеро. Сперва наличествовал Михаил Кольцов (расстрелян по
приказу Сталина). Затем были Илья Ильф и Евгений Петров. Илья Арнольдович
сподобился умереть собственной смертью, успел. Евгений Петрович, не написав
после смерти соавтора ни единой фельетонной строки - разбился на военном
транспортном самолете, могилы нет. Затем был - и очень накоротке -
блистательный Леонид Лиходеев. Одно из сочинений, которое мне
посчастливилось напечатать без цензурирования и грабительских правок - был
некролог по поводу кончины Леонида Израилевича. Назывался он (заимствовано у
Хемингуэя) "Какими вы не будете". Именно из рук Лиходеева, уже вконец
затравленного, я и принял знамя отечественной фельетонистики на сорок пять
последующих лет, по сегодняшний день. Хотя жанра этого как и многих
индустрий, а равно и законности - ныне в России нет.
Но как же быть с тысячами людей, которые были назначены фельетонистами
или таковыми себя считали? Да вот хоть: до весьма зрелого возраста сам
М.А.Булгаков считал себя маститым фельетонистом!
Но в чем и заключается отличие великого мастера от тысячеглавой шушеры,
которая неизменно рассуждала так: ежели в тексте два раза употребляется
слово "Доколе?" - то это критическая статья. А если "Доколе!?" употреблено
более четырех раз, да еще и с восклицательным знаком - то это уже по всем
статьям фельетон.
А Булгаков, как-то собрав в кучку все свои фельетонные экзерсисы,
перечитал их, должно быть, ужаснулся при этом и, должно быть, сказал себе:
Миша, все, что ты наварганил под рубрикой "фельетон" - кошмарный ужас.
Никогда, Миша, не приближайся к этому жанру, здесь ты ничтожен и жалок. И
всячески скрывай, чтобы не пятнать свое имя, что когда-то пробавлялся
фельетонистикой.
И скрывал. Переключившись на создание "Мастера и Маргариты", "Собачьего
сердца" и др. Да еще каких "др"!
Ну, а что же Моралевич, которому официально было запрещено, в отличие
от четырех его предтеч, писать фельетоны-ревю, фельетоны-обозрения да и
просто обобщающие фельетоны, поскольку обобщать, как ему внятно и командно
разъяснили, в стране имеет право только одна организация - ЦК КПСС?
А пытался, как мог, продираясь сквозь сонмы вивисекторов прозы,
беллетризовать конкретику. Но заместитель нашего отечественного Дэн Сяопина,
А.Н.Яковлева, человек в лиловой рубашке с зеленым галстуком по фамилии
Севрук все равно бесновался в Агитпропе ЦК: поглядите, в журналах, газетах
эти верные подручные партии, журналисты - конструктивно критикуют, порой
даже развенчивают, но ведь этот, из "Крокодила" - он не пишет, он УБИВАЕТ!
И нечего возразить. В стародавние годы художник Иосиф Игин делал мой
шаржированный портрет, к которому полагалось присобачить эпиграмму. Я-то
хотел, чтобы сочинил эпиграмму дружественно ко мне настроенный А.
Рейжевский. А Игин привез меня к беспощадному, отчаянной зубодробительности
поэту Раскину.