"Александр Моралевич. На десерт " - читать интересную книгу автора

административных органов: так, мол, и так, прошу поставить в известность
командующего и учинить полный обыск в воинской части, куда только что
проследовала колонна. И? Спроси у гуся, Борисыч, не мерзнут ли ноги. Опять
жопой об забор, опять полный облом тебе будет. Потому что любит меня личный
состав. Дам я команду - и сырком, если хочешь, мигом со шкурой, с рогами, с
копытами, с когтями да клыками - всё смолотит моя солдатня, добры молодцы,
только бы под удар меня не подставить. У меня знаешь, какие ребята служат?
Читал я, англичанин один, долбоёбина, на спор за два года сжевал мотоцикл. А
у меня рядовой Таймасханов пачку бритвенных лезвий положит за щёку - и
разжевывает в пыль, в грязцу. Такие вот пироги! .
И когда снова налили и выпили, предложил Марк Евсеевич гостю позагибать
пальцы в оправдание своих браконьерских действий. Первое, сказал он - чем
занята у меня команда? Дело наше хуже минёрского. Сегодня жив, а в
завтрашнем дне уверенности нет, можно коллективно отдать концы. И при этом
ещё жить впроголодь? Дудки! Второе: писал я, капитан Шнайдер, во все
воинские инстанции: работа у подразделения опасная, полевая, надо срочно
увеличить солдатам паёк и обмундирование дать другое. И что? Без ответа
осталась моя писанина. Третье: у тебя. Евгений Борисыч,
как одеты охотники промысловые? И торбасики у них меховые, и унтишки
меховые двойные, и дошки, и забайкальские маечки из овчины. И при такой-то
справе, и при питании калорийном - всё равно горит в человеке вес, вымерзает
в тайге тело охотника. А солдата сравнить с охотником? Как одет солдат на
морозе? Слезами горючими омоешься, вот как одет солдат. В этих
обстоятельствах как же ему без наваристой пищи? Четвёртое: размонтируя на
вывоз весь этот ракетный лом - ковыряется в сплошной отраве солдат. Так если
для защиты организма не противопоставить отраве хотя бы сытную мясную еду -
будет что? Теперь пятое, продолжил Марк Евсеевич. Брал я самолетик, облетал
полигон и окрестности. Так знаешь что,. Евгений Борисыч, не в укор тебе
будет сказано? Бэтэвский твой охотзаказник к полигону примыкает с
северо-запада. Там твоя власть, твои егеря. И видел я с воздуха, до бреющего
полёта спускался: вся тайга в твоём заказнике исполосована вездеходами:
лучат зверя ночами, да такой силы применяют фары и фонари - от
бомбардировщиков, слышал я, посадочные фары встречаются. Под таким лучом
зверь без пули, сам собой падает. И видел я с воздуха по следам: массовый
переток зверя идёт из твоего заказника на полигон. Спокойней тут зверю и для
кормёжки, и для расплода. У меня на полигоне - воспроизводственный твой
резерват, Борисыч. Роддом! Шестое теперь, последнее. Да, бьёт зверя Шнайдер
на полигоне. А можешь ты сказать, что хоть одна туша пущена Шнайдером в
обогащение, прошла мимо армейского котла? Нету таких фактов, Борисыч. В
итоге предлагаю я вот что: нам с тобою друг на друга крыситься незачем.
Больше скажу: сочиняешь ты, как мне ведомо, докторскую диссертацию по
копытным. Так теперь, прежде чем зверя сожрать, велю я своим архаровцам
полные обмеры делать по зверю и цифирь всю с рогами и шкурами передавать
тебе. Ну, кой-когда рожишки-другие себе я оставлю, на подарок командования
залётному маршалу, но для твоей коллекции это не особый урон. Что, по рукам,
Борисыч?
-Вот же еврей у вас! - в проникновенных чувствах сказал Евгений
Борисович Жанне Дашиевне. - По всем статьям уконтрил меня, нечем крыть. Я
эти наши отношения скреплю подарком.
А лагерей с заключёнными окрест - тьма тьмущая. И любые умельцы