"Александр Моралевич. Пиф-паф, О-е-ей! " - читать интересную книгу автора

призывников. А начальствующий состав так обращается к разношерстной шеренге:
ну, кто из вас, ублюдки, на гражданке спортсменил? Два шага вперед! У кого
почерк красивый, чтобы в штабные писаря? Кто повара? Кто мастак в рисовании,
да ещё и шрифтовик, чтобы плакатами украсивить плац, а лозунгами ленкомнаты?
Кто играет на каких-нибудь капельдудках или хотя бы на балалайке? Два шага
вперед, в музвзвод!
А кому охота строевым шагом тянуть носок на плацу? Кому охота на
карачках с песком и кирпичной крошкой драить гектары полов в казармах, и
ротный, кованым каблуком толчковой ноги проехав по полу и выдавив
непрозрачную влагу, заорет благим матом:
-Ты как моешь, урод? Мой еще в два прохода!
И кому охота с шестом на ремнях бесконечно банить и шустовать стволы
утильных гаубиц? Кому охота до той поры красить бронетехнику, что канониры
НАТО, может быть, исхитрятся прострелить на ней броню, но пятнадцать слоев
краски - шалишь. (Хотя на самом деле - не пятнадцать, а одиннадцать слоев,
потому что краска на четыре слоя украдена и продана прапорщиками.) Кому
охота - и попробуй сачкануть! - всю ратную выучку сводить к выглаживанию
одеяла на койке полированной досочкой?
Так вот я, сыгравший два матча вратарем в каком-то заштатном составе
общества "Буревестник" - назвался футболистом.
На кривой объехал писатель Маканин, знаток армии и войны, вопросы
армейского спорта. А, насколько чуден Днепр при тихой погоде - настолько
страшен армейский спорт. И оно ещё не беда, когда некого выставить дивизии в
первом среднем боксерском весе: так велеть бедолаге из второго полусреднего
перед взвешиванием напить пять литров воды и погнать на ринг. Ну, врежет ему
апперкотом более сильный воин, хлынет из опившегося вода, словно из
утопленника - но ничего, оклемается.
Зато военный футбол, полковой, дивизионный, корпусной. армейский,
окружной... Причем - чем более низкого ранга, тем страшнее и костоломней.
Даже в опереточных маканинских войнах славянских воинов с "чичами" удается
большинству воинов уцелеть. Но поди уцелей в матче с соседней дивизией,
когда в больших звездах комдив, лиловея от ража, повелевает своим
солдатикам:
-Бей их, ломай!
И рвутся они ломать и крушить не столько потому, что надлежит выполнить
приказ отца-командира, сколько опасаясь: вот-ка не покруши - и турнут из
спортроты. И прощай некоторая вольница, сытная жрачка, теплая казарма, и не
надо заголять зад под некие спецуколы, о которых у нас еще будет речь.
Так разве оно не ужас, когда мчит на тебя шайка в раздолбанных бутсах,
на которых шипы обустроены из взятых в набор кружочков воловьей кожи,
прошитой кривыми проржавленными гвоздями?
Помнит старшее поколение приснопамятные динамовские годы, когда,
любимец страны, семижильный - и в футболе, и в хоккее с мячом завораживал
всех гиператлет Маслов. На конических ногах и сердцем, наверное, по размерам
сходным с самым большим - жирафьим. На конических же ногах, с медвежьим
костяком оберегал меня мой ангел-хранитель, центральный защитник Генаша
Сысоев. И еще на дальних подступах к вратарской площадке летели по сторонам
коленные чашечки наших противостоянцев и разные их голеностопы. А кто
все-таки прорвался - не обессудьте: коленом вперед я высажу ребра, а еще
любезней того - кулаком левой руки отбить мяч, а тыльной стороной правой