"Вячеслав Морочко. Пыль (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

палеонтолога.
А Мудрого занимали сейчас невеселые думы: "Красивый, здоровый,
талантливый - пробует, ищет себя в самых разных делах. А тот, кто рожден
непонятно зачем, тот долбит в одну точку, все время в одну: на другое не
способен. И вдруг выясняется: он - корифей! Он - вершина! О нем говорят!
Им гордятся! И вот уже беспристрастие - равные шансы для всех -
оборачивается несправедливостью для того, кто подобен чуду, кому на роду
написано быть хозяином, распорядителем жизни и кто вместо этого стал ее
пасынком, пропадая в безвестности!"
Тут корифей прервал его мысли.
- Теперь я вас вспомнил, - Дятлову каждое слово давалось с трудом. -
На факультете вы, кажется, слыли первым актером. Не понимаю, что вас
прельстило в науке? Ведь вам это скучно.
"Гляди, - поразился Мудрый, - он еще рассуждает!"
В это время люльки остановились, и палеонтолог, ступив на платформу
лабораторной гондолы, скомандовал Дятлову:
- Выходи!
Тот, вцепившись в поручни люльки, не осмеливался перешагнуть
неширокую щель.
- Да иди же! - смеялся хозяин. - О господи, руку, руку давай! Ну,
смелее! Вперед! Вот и все.
Почувствовав под ногами твердь, теоретик вздохнул, осмотрелся. Мрак
был более плотней, чем внизу. Как всегда в темноте, его обступили
тоскливые мысли о смерти. Он искал оправдания: "Мне нельзя рисковать - я
живу теперь ради других". И тут же себя уличал: "Это ложь! Скажи: просто
хочется жить - наслаждаться дыханием, пищей, работой... А если уж честно -
ты даже согласен не знать наслаждения... только бы жить! Но когда-нибудь
все равно это кончится!"
Он всегда растравлял себя горькими мыслями, из-за этого в свое время
даже начал курить, прибавив дурную привычку к прочим нелепостям своей
жизни.
Лаборатория представляла собой анфиладу лоджий, где стояли приборы и
хранились пронумерованные пробы породы. На стене, по которой все это
медленно перемещалось, фосфоресцировали номера, указывая, в каком месте
какой образец добыт. Дятлова усадили перед комбайном-исследователем. В
бункер прибора ввели образцы, и Дятлов приник к окулярам. Комбайн выполнял
по программе тончайшие срезы, мгновенно делая анализы, позволял
разбираться в деталях мельчайших структур.
Задавая порядок исследований, теоретик разволновался, путал
штурвальчики, кнопки и рукоятки на пульте.
Мудрый ворчал:
- Послушай, ты мне сломаешь комбайн! В шахте - рудничный газ, а из
тебя уже сыпятся искры! Хочешь пустить всех на воздух?
- Немыслимо! Это фантастика! - бормотал теоретик, не слушая
Мудрого. - Я ведь предвидел, но даже подумать не смел, что увижу своими
глазами так скоро!
- Не веришь глазам?! Открой их пошире! - советовал Мудрый.
Одним из решающих доводов в пользу естественного происхождения жизни
считалась способность аминокислот образовывать студенистые массы
коацерватов - собирателей белковых веществ. Отсюда уже вполне мог взять