"Фотина Морозова. Записки литературного негра " - читать интересную книгу автора

детективы - это еще по-божески.
- Вам придется писать по синопсису...
- Напишу.
- Объем - шестьсот, ну, в крайнем случае, пятьсот пятьдесят тысяч
знаков...
- Сделаю.
- Что-то вы на все соглашаетесь!
"Естественно. Я же к вам в издательство не с дуба рухнула. Знала, на
что иду."
Эту реплику, как понял читатель, пришлось отмочить мысленно. Когда меня
расспрашивали о литературных предпочтениях, я еще находилась от редактора по
другую сторону барьера - значит, имела право соткровенничать с ним, как с
любым другим малознакомым человеком. Согласившись писать детективы
определенного объема по синопсису, я переступила черту: отныне я - работник,
редактор - работодатель. А с работодателем откровенности чреваты
неприятностями. С ним надлежит общаться в рамках своих бумажных функций -
строго по делу.
Строго по делу, я спросила, могу ли уже сегодня подписать контракт.
Сказали, что могу. Препроводили в зальчик, по-зарубежному разделенный
полупрозрачными перегородками на отдельные офисные отсеки, и пока в одном из
них юрист-девочка со светлым конским хвостом на макушке и командирскими, со
множеством подробностей и кнопочек, часами на загорелом запястье, готовила
мой контракт, за перегородкой от нее я читала синопсис. Сперва пробовала
читать сначала, медленно, вдумчиво, как учебник русского языка для третьего
класса. Потом страницы, общим числом штук двадцать, начали перелистываться
быстрее. И, наконец, пришлось вернуться к странице номер восемь, чтобы
впиться в нее и только в нее.
Общее впечатление? Страшно то, что - никак. Сюжет, основанный на
крупных хищениях, не задевал. Обилие оперативно-розыскных подробностей и
милицейских званий удручало: создавалось впечатление, что меня пригласили на
работу в зоопарке с требованием срочно изучить повадки всех питомцев.
Единственное, что здесь, кажется, можно было сделать - изложить нормальным
литературным языком содержание, тем более, что язык синопсиса был далек от
литературы. Как, впрочем, и от орфографии. Нормального изложения хватит по
уши. Да, конечно, это далеко от писательской работы в принципе, но, может
быть, так и надо? Это работа. За нее платят деньги. При чем здесь личный
интерес? При чем здесь вдохновение и прочие архитектурные излишества?
Но страница номер восемь - о, эта страница номер восемь! Сквозь нее
мельком проступала второстепенная линия: события, происходившие во время
второй мировой войны в пыльном городке на границе трех государств - в
регионе, который мне случалось и посещать, и описывать по собственной
инициативе. Давние события, вымышленные автором синопсиса, были корявы и
нелепы, а поступки героев неправдоподобны с точки зрения
общераспространенного здравого смысла - но тем импонировали мне, которая
всегда предпочитала чистеньким освещенным улицам тривиальной психики
закоулки и лабиринты нелинейного бытия.
"А ведь это можно написать... А ведь это хочется написать!"
И вот забрезжила в тумане чужого милицейского мЫшления точка, вокруг
которой начнет собираться роман: какая-то микроскопическая магнитная зона,
притягивающая железные опилки сюжетных подробностей, диалогов, описаний... И