"Фотина Морозова. Заглохший пруд" - читать интересную книгу автора

статуей. А гномы и люди несравненно ближе - и по натуре, и внешне...
- Ты говоришь слова, которых не услышишь ни от кого в деревне, даже от
пасторши, а уж она-то у нас любительница мудреных слов. Когда я их слышу,
мне кажется, что я взрослею...
- Не взрослей, Клаус! Думаешь, случайно мы пришли сперва к детям? Дети
лучше взрослых: они доверчивее, и жизненный опыт не застилает черными тучами
их души. Ты и твои друзья - о как больно представить, что вы можете стать
взрослыми!
Клаус задумался - иногда он все-таки хотел поскорее вырасти. Тогда он
оставил бы деревню и ушел учиться ремеслу или нанялся бы в солдаты - все
лучше, чем сидеть сиднем дома.
- Что же в этом плохого? Ведь все великие и славные дела совершаются
взрослыми?
- Великие дела приятнее в мечтах, чем наяву: совершившие их либо
гибнут, не успев насладиться плодами своих поступков, либо крепко
раскаиваются, но изменить уже ничего не в силах. Кровь и предательство -
постоянная цена великих дел в мире людей. Взрослый человек жесток, словно
подошва неразношенного башмака, он лишен гибкости. Восхваляемая твоими
сородичами зрелость - утешительный привал на дороге, прямиком ведущей к
старости, а значит, к смерти.

И, наконец, случилось то, чему трудно было бы не случиться:
договорились встретиться в доме общинного совета и обозреть друг друга
воочию самые уважаемые люди деревни и те, чья помощь им стала почти
необходима. Я полагаю, никто не удивится известию, что таковая встреча
безотлагательно состоялась.
Они притащились - одни жирные, расползающиеся, оставляющие на крашеных,
яично-желтых полах следы наподобие пятен торфа; другие - сухие, морщинистые,
обезьяньи-проворные: и все они уставлялись на людей так, словно диковинку
представляли собою не они, а люди. Сладкоречивый и любезный Фердинанд
выступал их предводителем, но, не исключено, что попросту оратором.
- Все мы весьма, весьма счастливы встретиться здесь с вами и
поблагодарить за то, что вы благосклонно отнеслись к нашей помощи. Что еще
мы могли бы сделать для вас? Лишь скажите - и это будет исполнено!
Крестьяне молчали, приглядываясь; пастор стушевался и попытался
отгородиться от гномов тучной фигурой господина Краузе. Осознавая
возложенные на него обязанности, общинный староста сделал шаг вперед:
- Нам ничего не требуется, маленькие сударики: вы пришли к нам по
собственной доброй воле и предложили помощь, о которой мы не мечтали. Если
речь может идти о чем-то еще, то об одном: не в силах ли мы как-нибудь
отблагодарить вас?
Сухие гномы искривили обезьяньи рожицы, словно услышав что-то веселое
для себя; влажные, напротив, пригорюнились, и слезы мутной водицей поползли
по отвисшим щекам. Фердинанд сообщнически подмигнул старосте:
- Благодарность, а? Неужели мы похожи на поденщиков, требующих платы?
Да и обычай человека и гнома столь различен, что вряд ли вам по силам
оказалось бы уплатить по нашим счетам... Все, что нами сделано, сделано
бескорыстно. И если мы кое о чем попросим, и вы откликнетесь на просьбу,
прошу, не ставьте ее в зависимость от нашей помощи. Выполните вы просьбу или
не выполните, приязнь и помощь со стороны гномов останутся неизменны.