"Уильям Моррис. Повесть о Сверкающей Равнине " - читать интересную книгу автора

темнели угрюмые озерца, и белые султаны камышей покачивались на ветру, и тут
и там над проплешинами мха поднимались кустики молодила с красными цветами;
и ничего другого там не было, только истрепанная ветрами ползучая ива никла
к черному песку, на голой выбеленной ветке топорщился лист-другой, а рядом -
снова ветка и лист. А у самого горизонта в глубине острова виднелась гряда
гор: одни вершины увенчаны были снеговыми шапками, другие представляли собою
голый камень; и далекие эти скалы в лучах утреннего солнца казались
ярко-синими, только снега ослепляли белизною. А повсюду вокруг на пустоши
громоздились кряжи вроде того, под которым Халльблит провел ночь, и гребни,
и мергели, и бугры причудливых очертаний.
Тогда подошел юноша к краю утеса и поглядел вниз, на море, что дыбилось
и бесновалось, накатывая на берег далеко внизу; долго смотрел он туда и по
сторонам, но так и не увидел ни корабля, ни паруса, ни чего другого, только
волны ярились да кружили в небе морские птицы.
Тут молвил юноша: "Не лучше ли мне поискать хозяина, о котором поминал
Лис? Ужели не перешлет он меня к Земле Сверкающей Равнины? Горе мне! -
теперь и я примкнул к числу скорбных странников, теперь и мне пристало
взывать: "Где Земля? Где Земля?"
С этими словами повернул Халльблит к утесу, приютившему скитальцев на
ночь, а по пути подумал и сказал: "Нет же, разве двор тот не ложь, как и все
прочее в байке Лиса? - и разве не один я в этой омытой морями пустыне? Да,
так; и даже образ возлюбленной моей, привидевшийся мне во сне, может
статься, тоже обманный мираж; ибо теперь понимаю я, что Крошка Лис во всем
куда мудрее, чем пристало и подобает смертному". И снова сказал он: "Однако
же по крайней мере продолжу я поиски и погляжу, не найдется ли на этом
злосчастном Острове еще человека, и тогда в худшем случае мы сразимся, и
погибну я от лезвия и острия, но не от голода; а в лучшем случае мы
подружимся и побратаемся, и выручим друг друга". Засим подошел Халльблит к
утесу, и с трудом взобрался на его вершину, и сверху оглядел землю: и
приметил, что между ним и горами, и, судя по всему, не так уж и далеко,
курится дым; но не увидел юноша ни дома, ни иного признака жилья
человеческого. И вот спустился он с утеса и повернулся спиною к морю, и
двинулся в сторону дыма, меча из ножен не извлекая и положив копье на плечо.
Труден и каменист оказался путь: три лощины миновал Халльблит в предгорьях,
и в каждой из них, узкой и пустынной, струился ручей, и убегал к морю, и
будь то лощина или хребет, но повсюду взгляд различал только песок да камни,
да чахлую траву, и ни следа человека или домашней скотины.
Так миновало четыре часа, однако недалеко продвинулся странник на своем
пути. И вот поднялся он на вершину скалистого гребня, и сверху открылась
глазам его широкая долина, по большей части поросшая травою, и текла там
река, и на дне долины, равно как и по склонам, паслись овцы, коровы и кони.
А у самой воды обнаружилось и жилье человеческое: просторные хоромы, и
вокруг дома поменьше, сложенные из камня.
Тут возрадовался Халльблит, и поспешно спустился по косогору, и доспехи
его бряцали по пути; и вскорости достиг подножия холма и долинной травы, и
оказался среди конского табуна, и прошел мимо пастуха и бывшей при нем
женщины. Оба мрачно воззрились на чужака, но тронуть не тронули. Хотя
отличались они сложением воистину великанским и видом весьма свирепым,
безобразными их бы никто не назвал; были они рыжеволосы, и кожа женщины
казалась белее сливок там, где не потемнела под палящим солнцем; оружия при