"Уильям Моррис. Повесть о Сверкающей Равнине " - читать интересную книгу автора

подумал я, глядя на ее красоту, что это, должно быть, та самая судьбой
назначенная возлюбленная, о которой поминали вы, и ло! - ничем не походила
она на мою нареченную невесту, кроме того, разве, что отличалась редкостной
красотой. Тем не менее, хотя и ныло у меня сердце, решил я дождаться знака,
названного вами. И вот прилегла она на подушки, и увидел я, что грустно лицо
ее, а расположилась она так близко, что разглядел я, как на глаза ее
навернулись слезы и струятся по щекам; так что всей душой посочувствовал бы
я ей, кабы не горевал всей душою о себе самом. Вскорости приподнялась она, и
села, и молвила: "О служанка, принеси сюда книгу, в коей запечатлен образ
моего возлюбленного, дабы полюбовалась я на него в закатный час, в то самое
время, когда углядела его впервые; дабы насытила я душу созерцанием его,
покуда не закатилось солнце и не пришла темная ночь". Тогда и впрямь
оборвалось у меня сердце, ибо понял я, что это и есть возлюбленная, которую
пообещал мне Король, и она - не моя невеста; однако ничего не мог я
поделать, кроме как оставаться на месте да наблюдать, а ведь была она
такова, что любой мужчина полюбил бы ее безмерно. И вот девушка ушла в дом и
вернулась с книгой, оправленной в золото с драгоценными каменьями; и взяла
ее красавица, и открыла; а я притаился так близко, что отчетливо различал
каждый лист, когда переворачивала она страницы. И обнаружилось в этой книге
без числа картин, как, скажем, огнедышащие горы, и укрепленные замки, и
корабли на море, но главным образом прекрасные женщины, и королевы, и воины,
и короли; все - нарисованные золотом и лазурью, и киноварью, и суриком. Так
переворачивала она лист за листом, и, наконец, дошла до того, где был
изображен никто иной, как я сам, а напротив меня красовался образ
ненаглядной моей возлюбленной, Заложницы из клана Розы, словно наяву, так
что сердце мое переполнилось, и с трудом сдержал я рыдания, причинившие мне
боль неменьшую, чем удар меча. Вдобавок, весьма устыдился я, когда
заговорила красавица, обращаясь к писаному портрету (а я-то затаился в
пределах досягаемости ее руки!), и сказала так: "О мой возлюбленный, отчего
медлишь ты прийти ко мне? Ибо думалось мне, что нынче вечером ты, наконец,
явишься, столь многочисленны и сильны тенета любви, коими оплели мы твои
ноги. О приходи хотя бы завтра, самое позднее, ибо что мне делать и чем
утолить скорбь сердца моего? Иначе что толку звать отцом Бессмертного
Короля, повелителя Сокровища Моря? Зачем сотворили для меня новые чудеса, и
принудили Разорителей Побережий служить мне, и наслали лживые сны на крыльях
ночи? О да, для чего изобильна и прекрасна земля, и благодатны небеса над
нею, если не придешь ты ни нынче ночью, ни завтра, ни день спустя? А ведь
я - дочь Бессмертного, для меня дни все умножаются да умножаются в числе,
словно крупинки песка, принесенные ветром на берег. А жизнь все прибывает да
прибывает, и все страшнее смыкается вокруг одинокой, словно разлегшаяся на
золоте гадюка; а золото все множится да множится, покуда не окружит дворец
плененной королевы, как недвижное, бесконечное кольцо неизменных лет". Так
говорила красавица, пока рыдания не заглушили ее слов, а я сгорал от стыда и
бледнел от горя. Незамеченным выбрался я из своего укрытия, только одна дева
молвила, что, верно, кролик пробежал у плетня, а другая - что, дескать,
дрозд вспорхнул в роще. Так что, видите: предстоит мне с самого начала
начинать поиски среди хитросплетений лжи, в коих запутался я, словно в
ловушке.

Глава 14. Халльблит снова говорит с Королем.