"Уильям Моррис. Повесть о Сверкающей Равнине " - читать интересную книгу автора

викингами за иссиня-черные моря. Это себя, СЕБЯ САМОГО отыщу я в Земле
Сверкающей Равнины, о влюбленный юнец!
Удивленно поглядел на него Халльблит, а тот воздел иссохшие руки к
носу корабля, который то устремлялся вниз по скату озаренной солнцем волны,
то снова взлетал вверх. Но тут же снова откинулся старец на подушки и
забормотал:
- И что натворил дурень! Заставил ты меня говорить в полный голос и
изнурять тело в приступе нетерпения. Ни слова более не скажу тебе, а то
переполнится сердце мое и разобьется, и затушит последнюю искру жизни, что
еще во мне теплится.
Халльблит же поднялся на ноги, и постоял немного, глядя на лежащего:
дивясь словам его, на время позабыл юноша о земле, которая неуклонно
приближалась, хотя уже и видел ее мельком, когда нос корабля резко уходил
вниз, во впадину между валами. Как уже говорилось, ветер дул несильный, и
море казалось спокойным, однако небольшие волны мерно поднимались и
опускались по воле ветров, уже утихших, так что корабль качался вверх-вниз
и продвигался вперед не слишком-то быстро.
Вскорости старец открыл глаза и пробурчал брюзгливо:
- Почто прирос ты к месту и ешь меня глазами? Почто не пошел ты на
нос поглядеть на землю? Справедливо говорится, что ума Воронам недостает.
Ответствовал Халльблит:
- Не гневайся, вождь; я дивился словам твоим, что воистину чудны;
расскажи мне больше о земле Сверкающей Равнины!
Откликнулся Праотец:
- С какой стати я стану тебе рассказывать? Пойди спроси мореходов:
все они знают больше тебя.
- Тебе самому ведомо, - отозвался Халльблит, - что эти люди со мною
не говорят и замечают меня не больше, чем если бы имели дело с деревянным
идолом, назначенным на продажу первому же богачу, с коим столкнет судьба. А
скажи-ка, старик, вот что, - яростно потребовал юноша, - уж не на рынок ли
рабов везут они меня? Может быть, они продали там ее, а теперь продадут и
меня, да только в другие руки?
- Тьфу! - отозвался Праотец слабо. - Это ты глупость сказал; в земле,
куда лежит наш путь, не продают и не покупают. Что до другого твоего слова,
что, дескать, мореходы тебя за своего не считают, так это верно: ты друг
мне, но никому больше. Потому, ежели наберусь я сил, может, и порасскажу
тебе кое-что.
Тут старец чуть приподнял голову и молвил:
- Становится жарко, и ветер стихает; медленно плывем мы, ох,
медленно!
Едва произнес он это, как в средней части судна началась суматоха, и
поглядел Халльблит, и увидел, что мореходы взялись за длинные весла и
расселись на скамьях для гребцов. Заметил старец:
- Никак, шум слышу; и что это они затеяли?
Тут старик снова слегка приподнялся и закричал пронзительно:
- Славные ребята, храбрые! Так поступали мы в былые дни, подходя к
берегу, и над сторожевыми постами днем курился дым, а ночами полыхало
пламя, а береговые жители надевали шлемы и дрожали мелкой дрожью. Гребите,
ребята! Гребите сильнее!
Затем снова откинулся старец назад и молвил чуть слышно: