"Андре Моруа. Путешествие в страну эстетов " - читать интересную книгу автора

взгляд, но дело не в моем взгляде... Он... хуже... гораздо хуже... но
интересен... прекрасные неровности... (Он большим пальцем очертил мои щеки и
подбородок.) Да, сойдет, беру обоих.
Мартен попросил нас встать.
- Сударь, - сказала Анна, обращаясь к Ручко, - вы кажетесь очень
добрым... Вы обещаете, что нам не причинят никакого зла?
- Обещаю, - сказал Ручко, беря ее за руки, - я вам обещаю, что мы вас
спасем от вас самих.
Наш проводник шел быстро. Мы испытывали странное ощущение
неустойчивости, которое твердая почва вызывает у всех, кто провел несколько
недель на борту корабля. Город показался нам необычным. Изящный и цветущий,
как некоторые из новых городов Марокко, но с чересчур изысканными формами,
утомлявшими ум и глаз. По пути мы с изумлением читали названия улиц: улица
Флобера, парк Россетти, аллея Пруста, сады Эвпалиноса, сквер Бэббита,
терраса Бэринга, улица Форстера.
- Какой культурный народ! - сказала Анна. - Прогуливаешься точно в
библиотеке.
Мы пытались расспросить нашего спутника; он говорил по-английски, но,
очевидно, не желал удовлетворять наше любопытство. "Я не получил полномочий.
Миссис Александер объяснит вам; она привыкла", - отвечал он на все наши
вопросы. Через минуту он указал на здание в глубине площади, похожее на
большой отель, и сказал: "Центральный психариум". Это и была наша будущая
резиденция. Ее окружал сад с группами пальм и клумбами лиловых цветов.
- Бывают дома умалишенных, которые делают красивыми, чтобы внушить
больным доверие, - сказала Анна.
Внутри психариум был похож одновременно на больницу и на музей. Повсюду
были наклеены ярлыки, виднелись расписания, планы, стрелки: "Свободные
субъекты...", "Занятые субъекты...", "Романисты: часы посещений...",
"Художники и скульпторы: часы посещений...". По распоряжению приведшего нас
человека швейцар трижды позвонил в мелодичный колокольчик и сказал: "Миссис
Александер сейчас спустится вниз".
Миссис Александер, должно быть, когда-то была очень хороша собой; она
представляла любопытную смесь таитянки и англичанки. Мы с первого взгляда
почувствовали к ней симпатию, хотя она держалась важно и почти надменно, как
домоправительница высшего ранга, но под этой маской скрывался иронический,
веселый, нетерпеливый нрав.
- Я получила ваши приметы по телефону, - сказала она, - и на сей раз -
исключительный случай! - эти господа были точны, так что все уже готово...
Не хотите ли взглянуть на свои комнаты?
- Мы, главное, хотели бы понять... - сказала Анна.
- Вы все поймете, но сначала надо посмотреть комнаты, улыбаясь,
ответила миссис Александер.
На лифте мы поднялись на третий этаж. Миссис Александер прошла по
длинному коридору, открыла одну из дверей, и мы были очарованы. Никогда я не
видел более приятной комнаты. Мягкость тонов (серый и бледно-лиловый),
классическая форма мебели, неопределенного оттенка стены казались нарочно
подобранными по вкусу Анны, каким я его узнал за последнее время. Я не мог
удержаться, чтобы не сказать ей об этом.
- Мистер Снэйк сам выбрал комнату, - заметила наша хозяйка.
Она распахнула окно: с широкого балкона, защищенного шторой, открывался