"Андрэ Моруа. Воспоминания (Фрагменты книги) " - читать интересную книгу автора

пугают. Единственное утешение - это работа (закончил речь о Думике, вот
только произнесу ли ее когда-нибудь?) и музыка. Вчера, несмотря на
атмосферные и душевные бури, с наслаждением слушали симфонию Франка. А
передача "Мастера вокала" показалась нам божественной, несмотря на то что
был первый день Нюрнбергского конгресса. Послезавтра возвращаемся в Париж.
Неужели война? Смерти я не боюсь. Иногда зову ее. Мир так глупо устроен. Но
порой мне кажется, что жизнь прекрасна и труд оправдывает все. Даже в дни
катастроф можно с восторгом шлифовать фразу, и если в этот миг луч солнца
позолотит лес или выхватит из дымки старый замок Эксидей, я замираю от
счастья. Принял решение: если начнется война, буду работать не покладая
рук - как офицер и как писатель - и постараюсь не думать о будущем, которое
все равно невозможно предугадать. Сегодня с утра все вспоминается одно
байроновское четверостишие:
Here?s a smile to those who love me
And a sigh to those who hate,
And, whatever sky?s above me,
Here?s a heart for every fate.
11 сентября1938 г. Последний день в Эссандьерасе. Смотрю на дивный
пейзаж, на волшебную долину с темными островками ферм и думаю: "Увижу ли их
вновь?" Как всегда, утро провел за работой. Получил почту: медицинский
журнал просит написать для них статью "Литература в 2038 году". Ответил им,
что мы в тот год как раз выйдем из нового пещерного века. Днем приходило
много соседей. Пертинакс с женой. Он настроен не так пессимистично. "Один
шанс из ста, что начнется война, - сказал он. - Но до чего же неловки были
французские политики в последние двадцать лет!"
Бывший император Аннама со своей дочерью, красавицей принцессой...
Вечером слушали по радио выступление Бенеша, затем долго и безуспешно искали
хорошую музыку. По Би-би-си какой-то юморист читал свои истории. Не нашел
ничего смешного. Ночь провел без сна.
Нейи, 12 сентября 1938 г. Из Перигора вернулись на машине. Проезжали
Лимузен, Солонь, Иль-де-Франс. Солнце по-осеннему мягкое, краски природы
слегка пожухли. Деревни, колокольни, черепица и аспид. Никогда еще Франция
не была так прекрасна. Люди на дорогах внешне спокойны. И тем не менее в
каждой семье призвали сына или взяли в резерв мужа. Вопреки всему фермеры
группами идут на охоту, прихватив три-четыре ружья, мальчишек-загонщиков и
испытанных псов. Вот удивился бы Гитлер. Вернувшись в Париж, сразу
отправились в "Фигаро". Виделись с Ромье: "Все еще может уладиться, если не
чей-нибудь безумный шаг".
Того же мнения придерживался Эрик Фиппс, английский посол в Париже. Сэр
Эрик и леди Фиппс были моими старыми друзьями. Познакомились мы после войны,
когда Фиппс впервые получил назначение в Париж. Позже он был министром в
Вене, потом послом в Берлине, но когда возвращался на время отпуска в
Англию, я всегда навещал его в загородном доме в Уилтшире. Что касается
Фрэнсис Фиппс, то я за всю свою жизнь не встречал женщины добросердечнее.
Она была ревностной католичкой и втайне от мира расточала материальную и
моральную помощь и спасла множество людей от нищеты и отчаяния.
В течение этого года правительства обеих стран приложили немало усилий
для возобновления почти заглохших франко-английских отношений. В июле
Францию посетили король с королевой и, как в давние времена их дедушка
Эдуард VII, покорили Париж. В ноябре с официальным визитом прибыл Невилл