"Андрэ Моруа. Воспоминания (Фрагменты книги) " - читать интересную книгу автора

В счастливые дни я писал: "Жизнь моя похожа на сказки "Тысячи и одной
ночи", где колдун, разыскав в обувной лавке бедного башмачника, делает его
халифом. Жизнь моя - это волшебная сказка. Утро - я живу в провинции, в
глуши, и робко восхищаюсь прославленными деятелями, которых мне не суждено
узнать ближе. Вечер - я давно покинул тихий уголок, а те, кого я обожал
издалека, стали моими друзьями". Я забыл только, что на последней странице
колдун снова может превратить халифа в бедного башмачника. Странная сказка
моей жизни заканчивается именно так. У меня было все: друзья, состояние,
почести, семейный очаг, - и всего я лишился. Осталась только моя лавка
уличного писца. Жизнь снова похожа на сказку, но последнее слово осталось,
кажется, за злыми волшебницами.
Подведем итог. Подобно тому как на детских фотографиях мы с удивлением
обнаруживаем черты, сохранившиеся в старческом лице, так же и нами всю жизнь
руководят страсти, зародившиеся еще в детском сердце. До сих пор, вынуждая
меня поступать наперекор обстоятельствам, мною движет неутомимая жажда
самоотдачи, которую впервые я испытал, читая на развилке ствола высокой
нормандской сирени не помню чью книгу "Маленькие русские солдатики". А
наслаждение от хорошо написанной фразы, которое я впервые познал, когда был
лицеистом и начал изучать классиков, - до сих пор это остается для меня
самой большой радостью. Первые доллары, заработанные в этой стране, я
потратил на то, чтобы снова окружить себя произведениями Паскаля и Боссюэ,
Реца и Сен-Симона. Мои ученические добродетели, жажда знаний и стремление
ими делиться помогли мне этим летом провести несколько упоительных недель в
Милс-колледже.
У меня есть два брата, два литературных персонажа, которые помогают мне
лучше разобраться в себе. Это князь Андрей у Толстого и доктор Антуан Тибо у
Мартена дю Гара. Оба - люди безупречно нравственные, и не из принципа, а
просто в силу цельности своей натуры. Внутренний нравственный импульс - вот,
пожалуй, тот код, через который можно объяснить мои поступки. Мне кажется, в
безразличном к нам окружающем мире человек не может опереться ни на природу,
ибо ее законы не имеют никакого отношения к нашим чувствам, ни на толпу, чье
поведение сродни явлениям природы. Человек может рассчитывать лишь на себя и
себе подобных союзников. Царствие Божие лишь в сердце верных. Всю свою
жизнь, подчиняясь скорее инстинкту, нежели продуманному решению, я старался
хранить верность принятым обязательствам, людям, которых любил, своей
стране. Иногда императив верности чему-то одному исключал верность другому,
и тогда приходилось делать трудный, а подчас и невозможный выбор. Я старался
как мог, но не избежал оплошностей, ошибок и страданий.
Я сказал "верность стране и людям", но я не имел в виду ни определенную
идеологию, ни определенную партию. Я вообще более чем далек от духа
партийности. Не люблю политических теорий и не верю в них. Борьба разных
группировок для меня, как говаривал Монтескье, "лишь повод поохать". И я
всегда готов принять ту форму правления, которую свободным волеизъявлением
выберут себе французы, если только она обеспечит им единство, независимость
и безопасность. Но, легко принимая самую строгую дисциплину в действиях, я
убежденно стою за свободу мысли. Добросовестные учителя, преподававшие
физику, химию и историю, научили меня чрезвычайно уважительному отношению к
фактам. Если какое-либо положение удачно укладывается в мои умозаключения,
это еще не значит, что оно истинно. Противника я слушаю с опрометчивым
желанием понять его. Мне трудно заподозрить кого-то в озлобленности,