"Анатолий Иванович Мошковский. Дельфиний мыс " - читать интересную книгу автора

пылесосом.
- Переживем, - буркнул из-под потолка отец, и очень правильно
буркнул: такое дело... Он стоял на шаткой стремянке, сердитый, грузный, и
самостоятельно застилал верхнюю полку.
- Но мы б уже были там... Там, понимаешь... Два часа - и никаких
постелей и гари! В море б уже купались...
- А путь от аэропорта? И ты забываешь: детям надо брать на самолет
взрослые билеты, не посадишь же Одика на коленки.
Одик прыснул.
- Пузырь! - Оля возмущенно убрала со столика худые локотки и стала
вытираться платочком.
- А ты заморыш! - выпалил Одик. - Вяленая треска, щепка... А ну
позвякай костями!..
Мама тут же вонзила в него осуждающий взгляд.
Одик прикусил язык. И не потому, что струсил - в семье он никого не
боялся, - не хотел связываться с сестрой: еще рассыплется от его шуток на
свои составные части и до моря они не доедут. А это совсем не входило в
его планы. Дома мама то и дело твердит ему: отстань от нее, ты старший, ты
здоровый и к тому же она девочка... Ну и что? Значит, потому что он
парень, и не такой тощий, и кончил уже пятый класс, он должен вечно
помалкивать? А может, он еще и виноват, что она не такая добрая и
упитанная, как он, что у нее оказались слабоватые легкие и врачи прописали
ей сухой, йодисто-смолистый воздух юга?
Нет уж! Худущие - они все злые. Все, как один.
- Билеты! - возразила мама. - Разве дело в билетах? Да мы бы на
самолете целых три дня сэкономили - туда и обратно, я ведь так устала, и
на питание бы не тратили, а ты...
- Валя! - обрезал отец, в сердцах оборвал на наволочке пуговицу,
качнулся, стремянка рухнула, и он, удерживаясь на руках за верхние полки,
запыхтел, беспомощно заболтал ногами. - Прошу тебя, не говори
"сэкономили"! Что ты в этом понимаешь? Это моя монополия!
Одик заулыбался: уморили! И уткнулся в стекло с грязными разводами.
Отец запрещал маме говорить "сэкономили" потому, что работал экономистом в
Министерстве легкой промышленности и не хуже новейшей
электронно-вычислительной машины мгновенно производил в уме сложнейшие
подсчеты всех их расходов и приходов. Но, по словам мамы, экономистом он
был никудышным, потому что их семейный бюджет вечно трещал и лопался по
швам и перед получкой ей всегда приходилось как-то выкручиваться.
Ноги прыгали в воздухе до тех пор, пока мама не подвела под них
стремянку.
- Воображаю, как мы будем сегодня спать! - сказала она.
- Зато у нас полная гарантия, что мы и наши драгоценные дети увидим
море...
- Ах ты вот о чем, вот о чем! А я и не догадывалась, - угрюмо сказала
мама.
"О чем это они?" - подумал Одик.
Кое-как покончив с постелью, отец, кряхтя и вздыхая, улегся и
мгновенно заснул: тихо и удовлетворенно засопел. С него этот спор как с
гуся вода - молодец! Только край плохо заправленной простыни выбился
из-под матраца и лениво раскачивался в такт ходу поезда.