"Анатолий Иванович Мошковский. Дельфиний мыс " - читать интересную книгу автора

он возьмет с нас не столько, сколько говорил Гена, а заломит? Сможем мы у
него поселиться? Да и кто мы ему такие?
У Одика снова разгорелся жгучий интерес к тому письму, к конверту с
синими ирисами, которым снабдил их в день отъезда сосед по квартире, дядя
Гена. Он только что вернулся из отпуска, темно-коричневый, как орех,
пополневший, весь какой-то лоснящийся от радости и впечатлений, и сказал,
что жил у самого моря, в замечательных условиях, у Карпова, веселого и
умного человека, директора местного дома отдыха, что может рекомендовать и
их ему. Заодно они отвезут ему купленную по его просьбе головку для
электробритвы "Москва" и несколько запасных лампочек для карманного
фонарика. Отец с мамой обрадовались, и дядя Гена всю неделю бегал по
магазинам, искал подарки и через какого-то знакомого, переплатив три
рубля, достал югославскую нейлоновую сорочку, а потом несколько раз
переписывал из-за помарок письмо - неловко было посылать грязное. Конверт
он не заклеил, и у Одика так и чесались пальцы вынуть письмо. Но брать без
спроса он побаивался, а просить не хотел. Одик только узнал, что жить им
предстоит в городке Скалистом - ух, наверно, и скал там наворочено! - на
Тенистой улице, дом номер 5, - вот где, должно быть, тенища! Потом, когда
Оля на минуту вышла и в комнате никого не оказалось - была не была! - Одик
кинулся к раскрытому чемодану, в который все было в беспорядке набросано:
термос, мамин купальник, крем для загара, мотки ниток, - вынул из кармашка
на внутренней стороне крышки чемодана письмо и принялся в лихорадке
читать: "Глубокоуважаемый Георгий Ник..." За дверью послышался стук Олиных
сандалий, и она едва не застала его на месте преступления - чуть успел
сунуть конверт в кармашек. "Глубокоуважаемый..." - так, пожалуй, можно
обратиться к одному морю", - вдруг вспомнил Одик и засмеялся.
- Ты чего? - спросила мама.
- Так... А море там очень глубокое?
- Тебе хватит, чтобы утонуть! - съязвила Оля.
- Заткнись. Вот научусь плавать - буду ловить тебя за ноги, пока не
пущу ко дну.
- И неостроумно! Такой большой и толстый, а плаваешь как молоток. И
не научишься без помощи Игорька.
- Зато ты способная - дальше некуда! - крикнул Одик. - Ты...
Мама оторвалась от ниток и так посмотрела на него, что Одик осекся и
смягчился:
- Научусь... Вода в море соленая, плотная и лучше держит.
- Тебя удержит? Тебя ничто не удержит!
- Удержит. Научусь.
Оля иронически поджала губки:
- Попробуй!
Пейзаж за окном меж тем изменился: кончились леса, исчезли холмы с
известковыми карьерами и огромные островерхие темно-бурые терриконы возле
шахт - отвалы ненужной породы. Промелькнули длиннющие украинские станицы с
белыми мазанками, с утками и гусями на прудах, с садами, в которых уже
наливались яблоки, темнели вишни и сливы. Степь была гладкая, как стол, с
белыми пятнами солончаков, с худыми и тощими, точно воды им давали по
чайной ложке в день, пирамидальными тополями. И становилось все жарче, все
суше и томительней...
Отец редко смотрел в окно - он уже ездил по этой дороге - и больше