"Анатолий Иванович Мошковский. Дельфиний мыс " - читать интересную книгу автора

Отец стал зеленоватый и вроде бы чуть похудел. Но мама тем не менее
спросила у него, когда все уселись:
- Письмо не потерял?
- Нет.
Потом и Одик увидел море, но оно, если быть до конца честным, не
очень поразило его. Может, потому, что он устал и злился на Олю, что она
первая увидела море, или потому, что глаза его не могли принять сразу
такую уйму всего - не вмещалось! - не могли вобрать в себя так много гор,
зелени, облаков, поселков и полей с аккуратными зелеными рядками, со всеми
этими красивыми бетонными статуями - хоть музей открывай!
Море он увидел за стволами прямых, темных, похожих на тополя, но
более строгих и узких деревьев - не кипарисы ли? - и оно было очень
большое, очень синее и все в каких-то полосах ряби, точно от холода его
обметало гусиной кожей...
Потом автобус мчался вдоль моря по ровной дороге, и назад убегали
уютные городки с кафе, столовыми, гостиницами, с зонтами пляжей - только
что это за пляжи? - все из камней, которыми можно укокошить, наверно, и
бегемота. И вот они приехали, выгрузили чемоданы, сумки, свертки, и
водитель показал отцу, куда надо идти к Тенистой улице.
- Невероятно! - сказала мама, оглядываясь. - И есть же такие, что
живут здесь весь год... Ты письмо не потерял?
- Дети, не попадите под автобус! - крикнул отец.
Они рысью перебежали автостраду и двинулись в тени высоченных
деревьев. Навстречу им шли легко одетые люди, шутили, смеялись, ели
мороженое ("Папа, купи!" - "Потом"). Где-то играла музыка. Они миновали
магазин "Подарки" с просторными, богато убранными витринами - не хуже, чем
в Москве; прошли мимо высокого кинотеатра "Волна", похожего на гигантский
аквариум - бетон, стекло и металл, - с афиш его ослепительно улыбалась
белозубая красавица в бескозырке и моряцкой тельняшке.
Навстречу им, замедлив ход, ехала машина с зеленым огоньком.
- Такси! - крикнул отец, изнемогавший под тяжестью двух чемоданов.
- Спасибо, нам уже близко, - сказала шоферу мама, перегруженная
сумками, и машина, недовольно фыркнув, опять набрала скорость.
Впрочем, навьючены были все: Одик, весь перекосившись, мучительно
сморщившись - ничего себе, приехали на отдых! - тащил на плече
сумку-рюкзак; Оля, мелко семеня, тоже несла большую авоську с кульками.
Справа от них, постепенно возвышаясь, уходили зеленые, лесистые снизу горы
и совершенно голые, лысые сверху, точно вся растительность вылезла от
старости. Слева - за деревьями и оградами - нестерпимо синело Черное море,
то самое, к которому они так стремились.
- Скажите, Тенистая улица скоро? - спросил отец у длинного парня в
морской мичманке.
- Третья отсюда.
- Ох-х-х! - крикнул отец и, мокролобый, колышущийся, со сползающими с
живота брюками, двинулся вперед.
Улица и в самом деле была тенистой, почти темной - в платанах,
кипарисах, тополях, и лишь редкие солнечные блики пробивались сквозь
листву и, как медные монеты, прыгали на дороге.
- Кажется, тут. - Отец опустил чемоданы у металлической калитки и
рукой провел по лбу. - Только бы устроиться... Эге, да тут техника в