"Мишель Монтень. Опыты. Том III" - читать интересную книгу автора

прибегнуть к оружию. Тогда один из них, делая вид, будто жаждет дружеского
соглашения с соперником, которое может быть достигнуто при личном свидании,
пригласил его к себе на пир и, когда тот прибыл к нему, повелел схватить его
и убить. Справедливость требовала от римлян, чтобы они покарали столь
гнусное злодеяние, но сделать это обычным путем им мешали препятствия
всякого рода, и так как тут нельзя было обойтись без войны и без риска, они
не побрезговали предательством. Ради полезного они пошли на нечестное.
Подходящим человеком для этого оказался некий Помпоний Флакк; прикрываясь
лживыми речами и уверениями, он завлек преступника в расставленные ему силки
и, вместо обещанного почета и милостей, заковал его в цепи и отослал в Рим
[18]. Один предатель предал другого, что случается не так уже часто, ибо они
настолько исполнены недоверия ко всему и ко всем, что поймать их при помощи
применяемых ими же уловок - дело нелегкое, и мы это испытали на печальном
опыте недавнего прошлого.
Пусть, кто хочет, делается Помпонием Флакком - таких, кто захотел бы
сделаться им, сколько угодно. Что до меня, то и моя речь и моя честность и
все остальное во мне составляют единое целое; их высшее стремление - служить
обществу; я считаю это непреложным законом. Но если бы мне приказали взять
на себя обязанности судьи и заниматься разбором тяжб, я бы ответил: "Я
ничего в этом не смыслю"; или обязанности начальника землекопов, роющих
траншеи для войска, я бы сказал: "Я призван к более достойной роли"; равным
образом, и тому, кто пожелал бы воспользоваться мною для лжи, предательства
и вероломства, ожидая от меня какой-нибудь важной услуги, или для убийства и
отравления неугодных ему людей, я бы сказал: "Если я кого-нибудь обокрал или
ограбил, отправьте меня немедленно на галеры". Ибо честному человеку
позволительно говорить в том же духе, в каком говорили лакедемоняне с
нанесшим им поражение Антипатром, когда обсуждали с ним условия мира: "Ты
можешь навязать нам любые, какие только ни пожелаешь, тяжелые и
разорительные повинности, но навязывать постыдные и бесчестные - и не
пытайся: ты зря потеряешь время" [19]. Всякий должен дать себе самому такую
же клятву, какую египетским царям торжественно давали назначаемые ими судьи,
а именно, что они не пойдут наперекор своей совести даже по царскому
повелению [20]. Мы откровенно презираем и осуждаем поручения известного
рода; кто возлагает на нас подобные поручения, тот тем самым выносит нам
приговор и, если мы способны это понять, налагает на нас тяжкий груз и
оковы. Насколько общественные дела улучшаются в таких случаях благодаря
вашему участию в них, настолько же ухудшаются ваши; чем лучше вы выполняете
подобное поручение, тем больший ущерб наносите самому себе. И вовсе не будет
внове, а порой, пожалуй, в какой-то мере и справедливо, если вас покарает за
ваши услуги тот же, кто использовал вас в своих целях. Вероломство может
быть иногда извинительным; но извинительно оно только тогда, когда его
применяют, чтобы наказать и предать вероломство.
Известно сколько угодно предательств, которые были не только
отвергнуты, но и наказаны теми, в чьих интересах они предпринимались. Кто не
знает приговора Фабриция врачу Пирра [21]? Но бывало и так, что повелевший
совершить предательство сам же и расправлялся с тем, кого он использовал,
ибо он перестал доверять предателю и не хотел оставлять за ним столь
непомерной власти и ему становились омерзительны раболепие и покорность,
столь безграничные и столь подлые.
Ярополк, великий князь Русский, подкупил одного венгерского дворянина,