"Борис Можаев. Падение лесного короля" - читать интересную книгу автора

- Не думаю. По-видимому, коллективка. Избиение мастера.
- Мастера-ломастера, - опять усмехнулся Коньков.
- Это ты напрасно, Леонид Семеныч. Что бы там ни было, а для нас он
золотой человек.
- Что, дорого обходится?
- Ты привык в тайгах-то жить и лес вроде не ценишь. А мы - степняки,
каждому бревнышку рады. Старожилы говорят, что у нас до Чубатова в
райцентре щепки свежей, бывало, не увидишь. Не только что киоск дощатый
сбить - кадки не найдешь. Бабы огурцы в кастрюлях солили. Вроде бы и тайга
недалеко - полторы сотни километров, а поди выкуси. Сплав только до
железной дороги, а тому, кто живет ниже, вроде нас, грешных, ни чурки, ни
кола. Добывайте сами как знаете. И Чубатов наладил эту добычу. По тысяче,
а то и по две тысячи кубиков леса пригонял ежегодно. Да вот хоть наша
контора, - вся отделка: полы, потолки, обшивка стен - все из того леса.
Дом культуры какой отгрохали. А сколько дворов для колхозов и совхозов
построено из его леса? А ты говоришь - артист.
- Ну, ладно, золотой он и серебряный. Но зачем туда следователя гнать?
Что я ему, примочки ставить буду? Я ж не доктор и не сестра милосердия. А
допросить и его, и виновников я и здесь могу.
- Так беда не только в этом. Лес пропал - вот беда.
- Как пропал?
- Так... Недели три ждем этот лес. И вот известие - лес пропал,
лесорубы разбежались, бригадир избит. Что там? Хищение, спекуляция?
Расследуй! Сумма потрачена порядочная, больше десяти тысяч рублей. И
постарайся, чтобы лес доставили в район. Любым способом!
- Это другой коленкор, - сказал Коньков. - А как же с лошадью? Не
бросать же ее на переправе!
- Лошадь твою паромщик пригонит. Давай, Леонид Семеныч, двигайся!
- Эх-хе-хе! - Коньков взял с дивана мокрый плащ и, морщась, стал
натягивать его.



2


Зимовье на берегу реки Шуги состояло из длинной и приземистой, на два
сруба избы да широкого, обнесенного бревенчатым заплотом подворья, сплошь
заваленного штабелями гнутых дубовых полозьев да пиленым брусом для
наклесток саней. Лесник Фома Голованов, строгий и сухой, как апостол,
старик, но еще по-молодому хваткий, тесал на бревенчатом лежаке полозья
под сани. Поначалу шкурье снимал настругом, потом пускал в ход рубанок и,
наконец, долото - выдалбливал узкие и глубокие гнезда под копылы.
Погода стояла солнечная и тихая, - прохладный ветерок, прилетавший с
рыжих сопок, трепал на нем бесцветные, как свалявшаяся кудель, волосы,
сдувал с лежака стружки и гонял их по двору на потеху серому котенку да
черному с белой грудкой медвежонку.
Первым за летящей стружкой бросался котенок; поймав ее и прижав лапкой
к земле, он торопился разглядеть - что это за летучее чудо; но сзади на
него тотчас наваливался медвежонок, хватал за холку и сердито урчал.