"Борис Можаев. Тонкомер" - читать интересную книгу автора

Когда я умывался в сенях, из кухни донесся голос Марфы Николаевны:
- Молодой такой ушел на службу, а уже слесарем был. Видать, толковый.
- А ты еще сомневаешься? - спросила Наташа таким тоном, каким говорят:
"А ты не спишь?"
И я еще раз подумал, что неспроста мы встретились.
На следующий день я пошел наниматься на завод. Начальник отдела кадров
встретил меня тепло. "Я, - говорит, - проверенные кадры с хлеб-солью
встречаю, - и в шутку протягивает мне ломтик хлеба, посыпанный солью. -
Только вот с квартирами у нас туговато".
Он помялся с минуту и говорит: "Не знаю, как вам и предложить. Ко мне
приходила Косолапова Марфа. Я с ней поговорил... Так вот она не против
отдать вам одну комнату, вернее, возвратить. Как вы на это смотрите?"
Я согласился поселиться у Косолаповых. Начальник отдела кадров
обрадовался. Мы ударили по рукам, и через день я вышел на работу.
Не буду вам расписывать свои производственные дела: там у меня все шло
благополучно. Каждый вечер я спешил домой, и мы с Наташей либо пололи и
поливали грядки, либо шли в кино. Но все это делалось засветло. Стоило
только чуть засидеться нам, как раскрывалось окно и Марфа Николаевна
кричала:
- Наташа, домой!
Дома они вязали по вечерам пуховые платки, а осенью и зимой продавали
их. Хорошо зарабатывали! Вообще они умели зарабатывать на всем: на
рукоделье, на огороде, на молоке... Любили жить в достатке, да и привыкли.
Закваска уж такая - деревенская, что ли, кто ее знает! Тогда мне,
потомственному пролетарию, ух как все это не нравилось!
- Да что же вам не нравилось? - спросил я Силаева.
- Все! Ведь у нас как было заведено, еще до войны? Отработал свое на
заводе - и мотай на все четыре стороны. Кто в пивнушку, кто на улицу
"козла" забивать, кто в парк. А там футбол, волейбол и всякая
самодеятельность. И, конечно, танцульки на площадках деревянных. Я
танцевал до глубокой ночи. А радиола испортилась - под гармошку дуем до
зари. Сам играл...
- Ну, чего иное, а танцевать да "козла" забивать и теперь не
разучились, - сказал я.
- Оно вроде бы и не разучились, да все теперь по-другому. Пива нет -
водку дуют, и не столько в домино играют, сколько лаются друг с другом.
Раньше было три танцплощадки, а еще - где гармонь заиграет, там и танцуют.
А теперь одна на весь город. Там теснотища - яблоку негде упасть. На
бывших футбольных да волейбольных полях полынь и лопухи, а подростки в
карты под забором режутся. Девки да бабы платки по вечерам вяжут да на
грядках сгибаются. Мужики, которые поумнее, дома себе строят и сено косят.
Люди вразброд стали жить, понимаешь? На работе план гонят до остервенения,
а по вечерам одни шабашничают, на обновки зашибают, другие же остатние
деньги пропивают. Бывало, по вечерам-то и мужики и бабы на улице
табунились, все обсудят и взвесят, что на твоем совете. Заботы свои
обсуждали, душой отходили. На миру жили, понимаете? А теперь где он,
мир-то? Все по углам жмутся, не то встретятся, чтобы раздавить одну на
троих да посопеть в кулак или полаяться.
- Это вы чересчур хватили.
- Вы думаете - я пьян?