"Славомир Мрожек. Эмигранты (пьеса)" - читать интересную книгу автора

в состоянии вынести то, что другим оказывалось не под силу. Жаль, очень
жаль. Смог бы стать отличным политическим заключенным.
ХХ. Я в политику...
АА. Да, знаю, знаю - ты в политику не впутываешься. Ведь ты это хотел
сказать, правда? Но могу же я помечтать. (ХХ, заинтересовавшись какой-то
рекламой в журнале, слюнит палец, перелистывает страницу, разглядывает.)
Какой глаз! Было бы непросто вытянуть из тебя показания. То есть... Если бы
тебе было что сказать... Подумать только, такой талант пропадает. Но - что
делать, так уж устроен мир. Те, кому говорить не следовало бы, - говорят. А
тем, кто смог бы не заговорить, сказать просто нечего.
ХХ. Можно я вот это себе вырежу?
АА. Что?
ХХ. Вот это, цветную картинку.
АА. Похоже, ты меня не слушал.
ХХ (показывая рекламу). Я бы только вот это вырезал...
АА. О Боже! Боже моих предков... И твоих. Порой я, правда, спрашиваю
себя, действительно ли у них был общий Бог.
ХХ. Так я вырежу.
Слезает со стола и садится на правый стул, лицом к залу. Сверху
начинает доноситься музыка.
АА (хватается за голову, закрывает уши). Только этого недоставало!
(Смотрит на часы.) Четыре? Не может быть. (Прикладывает часы к уху.) Так и
есть, стоят. Послушай, который может быть час?
ХХ. Наверное, скоро девять.
АА. Значит, они только начинают, так что у нас в перспективе по меньшей
мере восемь часов развлечения. Их развлечения.
ХХ. Может, еще перестанут.
АА. Нет, сегодня не перестанут, будут веселиться до утра. Сегодня Новый
год. (ХХ перестает вырезать, поднимает взгляд и замирает, глядя перед собой.
Из-за ширмы доносится свист чайника.) Вот и вода вскипела. (Уходит за ширму,
возвращается с чайником. Садится на прежнее место, наливает воду из чайника
в кружку, опускает в нее пакетик чаем. ХХ безвольно опускает руки, держа в
одной из них ножницы, в другой - журнал. Музыка наверху смолкает. АА
вынимает из кружки пакетик с чаем, накладывает сахар, мешает. Из рук ХХ
выпадают ножницы и журнал, он медленно встает и, как автомат, идет к своей
кровати, направо. Ложится навзничь и смотрит в потолок. АА перестает мешать
чай и наблюдает за ХХ.) Что с тобой?.. Тебе нехорошо? (Снова мешает чай,
затем перестает.) Ты заболел? (ХХ не реагирует. АА встает и подходит к
нему.) Эй!.. Да ответь же, наконец! (Тормошит его за руку. ХХ отворачивается
лицом к стене, спиной к АА. Тот растерянно осматривается, поднимает ножницы
и журнал, возвращается к ХХ.) Послушай, ты же не закончил... Ну на, вырезай
что хочешь, вырезай, вырезай, ведь я тебе не запрещаю... Вырезай все, что
заблагорассудится: холодильники, автомобили, локомобили, мотоциклы, моторки,
аспираторы, транзисторы, телевизоры, экстензоры... телефоны, патефоны...
Занятие это дурацкое, но я же не запрещаю, вырезай сколько угодно, если это
доставляет тебе удовольствие. Я вовсе не против, слышишь?.. Ты что,
обиделся... (Садится на кровать.) Ну, хочешь, я вырежу для тебя, хочешь?
(Заканчивает вырезать цветную рекламу, кладет ножницы на пол.) Ну?.. Вот и
готово, посмотри-ка. Красиво, да? (Отстраняет вырезку на длину руки, с
отвращением разглядывает.) Ну-ка, посмотри... (Со злостью.) Да взгляни хотя