"Валентина Михайловна Мухина-Петринская. Король трассы" - читать интересную книгу автора

болело.
На другой день весь гидрострой знал о несчастье. Об этом только и
говорили. Все поголовно были в курсе событий и знали больше меня. Стало
известно, что Александра Прокофьевна ошиблась, заподозрив Клоуна в
симуляции, когда у него уже был перелом стопы, - рентген подтвердил это.
Когда Клоун понял, что ему не дойти, он так испугался смерти, что у него
случился шок.
Все восхищались Зиновием, донесшим на руках Клоуна.
Возмущались поступком Радия. Когда Глухов появился, его провожали
недоброжелательными взглядами, а то и свистками. Он, видимо, струсил и,
сославшись на простуду, сидел дома. Таню почему-то тоже все осуждали
неизвестно за что! Но никто не думал о том, что Зиновий может лишиться рук.
Даже врачи... сначала. Но на другой день к вечеру все определилось...
Мы сидели в кабинете главного врача: Сперанский, Таня, мой отец и я.
Александра Прокофьевна, осунувшаяся и подурневшая, сидела за письменным
столом, закрыв глаза рукой. Я вошел позже всех и думал, что у нее
разболелась голова. Но, когда она опустила руку, понял с замиранием сердца,
что она сейчас скажет что-то ужасное.
И она сказала:
- У Гусача отморожение четвертой степени. Уже появилась линия
демаркации некроза... омертвение. Необходима ампутация обеих конечностей...
- Обе руки? - переспросил Сергей Николаевич, сильно побледнев. На жену
он смотрел со страхом и жалостью.
- Обе. До локтей почти.
Таня заплакала, отвернувшись к стене. Я весь похолодел и взглянул на
своего отца. Ведь он любил Зиновия, как родного сына. Иногда мне казалось,
что он любит больше его, чем меня. Он его знал десять лет, а меня только
год. Отец с усилием прокашлялся. Он казался спокойнее всех... дорого
давалось ему это спокойствие.
- А что будет, если не ампутировать? - хрипло спросил он.
- Смерть от заражения крови. - У Александры Прокофьевны задрожали губы,
но она тотчас сделала усилие и овладела собой.
- Я не могу ему сказать... не могу! - с каким-то даже удивлением
вскричала она. - Хватит того, что ампутировать придется мне.
- Надо вызвать еще одного хирурга! - заметил Сперанский и потупился.
Все долго молчали. Было что-то противоестественное в нашем бессилии, что
невольно возмущало и подавляло. Как это пойти к веселому, доброму парню и
сказать: тебе отрежут сейчас обе руки!
- Он не согласится! - неожиданно сказала Таня.
- Как же... - начала было Александра Прокофьевна и вдруг встала и
отвернулась к окну, наверное желая скрыть слезы. Вошла медицинская сестра
Екатерина Ивановна, маленькая, пожилая, энергичная женщина, черноглазая, с
пышными седыми волосами, и сказала, что Зиновий хочет видеть Михаила
Харитоновича.
- Пусть идет, - произнесла, не оборачиваясь, Сперанская. Отец поднялся
и в задумчивости постоял среди комнаты.
Все смотрели на него, даже Александра Прокофьевна обернулась и тоже
смотрела на него, должно быть думая то же, что и я: какой он большой и
сильный человек, столько перенесший в жизни, но не сломленный. Бороду он так
и не сбрил, хотя все собирался это сделать.