"Валентина Михайловна Мухина-Петринская. Король трассы" - читать интересную книгу автора

Заменили и отца. Мы с ним по очереди дежурили у постели Зиновия, а то и
оба вместе.
Зиновия уговаривали решиться на ампутацию. Сначала мой отец, потом
Сперанский, врачи, инженер Прокопенко. Я не уговаривал. Просто не мог
выговорить: согласись, чтоб тебе отрезали обе руки. Не знаю, согласился бы я
сам на это? Таня больше не приходила в больницу.
К вечеру у Зиновия поднялась температура - грозный признак. Он
изменился неузнаваемо. Не то что он исхудал или другие какие признаки
болезни, но изменилось выражение самого лица. И это меняло его так, будто на
койке лежал не Зиновий, а совсем другой человек. Может, и я вместе с ним
изменился? Потому что он внимательно рассмотрел меня и вдруг сказал:
- Не переживай так, Мишка... Медведик! Что ж поделаешь? - Лихорадка
сделала его говорливым. - Помнишь, я всегда боялся, что со мной случится
беда? Предчувствие такое было. Смеялся, шутил, работал легко и весело, но в
душе всегда боялся беды. Только не знал, какая она будет. Боялся крушения
или машину потопить...
А она вот пришла: хуже не придумаешь! Вошла Катерина Ивановна и
заботливо поправила ему подушку.
- Там ребята к тебе просятся, - сказала она. - Пустить?
- Конечно!
Обычно в палаты не пускали по десяти человек, но теперь весь больничный
распорядок пошел насмарку. Не до этого было. Неуклюже, смущаясь, вошли
парни. Халатов им не хватило, двое закутались в простыни, как привидения. Я
заметил, что это была как бы делегация лучших - ветераны гидростроя.
Сначала говорил Костя. Голос его дрожал:
- Вся стройка тебя просит, Зиновий, - решись! Сами понимаем, нелегко
тебе решиться. Но руки ведь уже... надо хоть жизнь сохранить.
- Зачем? - тихо спросил Зиновий и облизнул пересохшие, почерневшие,
распухшие губы.
- Затем, что ты настоящий парень, таким жить надо! Пусть сволочь
подыхает, вроде этого Глухова. На стройке ему больше не работать! Не уедет
добром - не жить ему. Нам здесь таких не надо!
- Ну что ты говоришь? - перебил его секретарь нашей комсомольской
организации Олег Жуков. - Мы все сделаем по закону: сначала исключим Радия
из комсомола, затем потребуем удаления со стройки. Его просто уволят.
- А не уволят, сами с ним расправимся! Так просим тебя, Зиновий, как
друзья твои: соглашайся!
Зиновий вздохнул и покачал головой.
- Не просите, ребята. Не могу. Я рабочий человек, а рабочему без рук
никак нельзя. Что бы я теперь ни делал, за что бы ни взялся - без рук мне
нет хода.
Тогда заговорил знатный монтажник Николай Симонов, волгарь, чубатый,
широкоплечий, высокий парень - горячий и вспыльчивый, но справедливый.
Голубые глаза его покраснели, будто он плакал.
- Мы все будем твоими руками, Зинка. Подумай, сколько у тебя будет рук?
Вместо двух - сотни! Вот наше честное слово! Охотно будем все за тебя
делать, только живи!
- Спасибо, братцы! Это год, два, три... а мне жить, может, долго. Не
могу я жить бесполезно. Уж вы простите меня, ребята! Поймите, по
человечеству... по нужде ведь пойти... и то просить кого-нибудь надо. Не