"Михаил Мукасей, Елизавета Мукасей. Жизнь по заданию: Зефир и Эльза разведчики-нелегалы " - читать интересную книгу автора

чистить зубы, причесываться, и это скоро вошло в режим, и мы все к этому
привыкли. Всю ночь дежурили по очереди педагоги, следили за сном детей, и
если кто-то заболевал, то отправляли его в лазарет, где было несколько
врачей и медицинс-ких сестер, Вспоминается мне, какие они были чуткие и
любезные, и по-родительски выхаживали больных детей. Я болела очень часто: у
меня был дифтерит, корь, частые воспа-ления легких, меня всегда вылечивали.
Когда у Марии появилась вто-ричная форма малярии, мама взяла ее домой и
стала лечить, а потом сестру послали в один город, где якобы была создана
лабораторная клиника по борьбе с малярией. Мама сумела при помощи интерната
ее туда отправить (это был город Андижан), и там ей ввели в спинной мозг
какое-то лекарство (по-моему, хинин), малярия прошла, но Ма-рия стала
хромать, у нее стали отниматься ноги. Опять было придума-но новое лечение,
от которого ей вроде бы было лучше, и она под на-блюдением мамы осталась
дома и как-то хорошо стала расти и разви-ваться. Ей купили велосипед, и она
ежедневно не только просто ката-лась, но и снабжала семью продуктами,
устроив на своем велосипеде корзину и сумку для этого. Таким образом, Мария
от интерната отошла, а я прижилась. Мне нравились уроки в уютной комнате:
парт не было, были скамейки и столы, за которыми сидели 30 человек. Все мы
были разного возраста, и, конечно, был полный интернационал: узбеки,
русские, немцы, каза-хи, киргизы, татары, был даже один эскимос, который ко
мне лучше всех относился, а я учила его говорить по-русски. Он, например,
гово-рил не "кушать", а "кусать", и когда учительница Вера Андреевна его
поправляла, он говорил: "А Лиса меня так усила". Был в нашем классе даже
перс - Мурад Мурадов. Он был в классе старше всех и самый умный. Мурад был
музыкален, сочинял музыку и слова к песням, а играл просто на руках,
настукивал по столу различные мелодии, мы же все вместе пели с ним. Мурад
одной рукой дирижировал, другой наи-грывал мелодию. Кроме
общеобразовательных предметов мы изучали немецкий язык. Учительница была
настоящая немка - Эльза Павловна Кругель. Высокая, сухая, жилистая, злая. Мы
все ее боялись и старались всегда выполнять домашние задания. Когда же
окончили школу, ни один из нас не умел говорить по-немецки, все умели только
читать. Моими лю-бимыми предметами были русский язык и литература, но, может
быть, потому, что Вера Андреевна была очень ласкова с ребятами и очень
красиво говорила. В школе было много прикладного хозяйства: садоводство,
ого-родничество, портняжное, столярное дело, слесарное и кулинарное дело.
Навыкам портняжного дела девочек обучал учитель-австриец Макс Адольфович
Благо - крупный, довольно упитанный, рыжеволо-сый, с голубыми глазами. Он
всегда носил чисто выстиранные и хоро-шо выглаженные чесучовые рубашки. Сам
стирал, гладил, шил. Жил он один в маленькой избушке, близ школы. Нас учил
еще и гигиене труда. Говорил, что белье надо менять каждые три дня, стирать
вече-ром, перед сном, и обязательно, выполаскивая его в последней воде,
вливать в воду одеколон. Мы этого делать не могли, так как одеколона у нас
не было, а от нашего кумира всегда приятно пахло, он был "ду-шистый". Макс
Адольфович меня научил шить на ножной швейной машинке "Зингер", кроить
рубашки, брюки, кальсоны. А мальчишки работали в столярной и слесарной
мастерской, чинили и мастерили новые столы, скамейки, табуретки. Руководил
ими сам директор школы. Все лето мы, словно муравьи, работали в садах и
огородах, вы-ращивали помидоры, огурцы, баклажаны, лук, свеклу, морковь. В
обед наши столы были полны зелени, а часть овощей мы даже перерабатывали:
производили консервы с помидорами (томатная паста) и бак-лажанную икру.