"Йорг Мюллер. Он призвал меня" - читать интересную книгу автора

Идя к доске, я напряженно вспоминал, в каких штатах Америки выращивают
хлопок. Затем - в надежде как-нибудь высвободиться из петли - нерешительно
скользнул указкой по нескольким штатам. "Я сказал Коттон-Бельт, а не
Дэйри-Бельт! Садись! Вот тебе прекрасная, жирная шестерка (по русской
системе, единица - перев.). Не следовало бы тебе столько молиться, это не
идет тебе впрок!"
В другой раз, во время урока французского языка, госпожа В. обнаружила
в классном журнале дешевую картинку из молитвенника. Она подняла ее над
классом и, со снисходительной улыбкой взглянув на меня, спросила: "Мюллер,
это вы ее туда положили?" Сдерживая гнев, я ответил: "Неужели вы считаете,
что у меня такой дурной вкус?" Она молча положила картинку на место и
продолжала урок.
Естественно, среди преподавателей были и люди благожелательные, но
многие из них сами чувствовали себя среди коллег не в своей тарелке. Что же
касается моих соучеников, они в общем-то были за меня, наверное, и из-за
моих фокусов, которыми я развлекал их.
Другое, скорее комическое происшествие имело место однажды на уроке
латыни. Учитель - доктор Т. - принес нам письменные работы. "Мюллер, неужели
в вашей пустыне незнания нет ни одного оазиса знаний?" - спросил он меня
перед всем классом. "Есть, - ответил я, - но только верблюдам не дано их
обнаружить!" В результате этой короткой перепалки все мои соученики,
обладавшие чувством юмора, перешли на мою сторону, и с этих пор я
почувствовал, как стало укрепляться мое самосознание. Впрочем, у меня
создалось впечатление, что и учителя начали меня принимать - если не за мою
посредственную успеваемость, то хотя бы за мою многосторонность и тыл,
обеспеченный мне одноклассниками. Как-никак, меня дважды избирали
представителем класса или, как нынче выражаются, классным спикером, я
принимал активное участие в театральных постановках, был членом редколлегии
и оформителем ежемесячного ученического журнала "Перспектива", неоднократно
получавшего премии, пел в школьном хоре и, на всякий пожарный случай, имел
всесильного защитника в лице директора Конвикта Хельмута Лешера.
Это был статный человек, интересовавшийся искусством, открытый и
последовательный в своих суждениях. Во время каникул он предпринимал с нами
длинные экскурсии; в Конвикте поощрял способности учеников, придавая большое
значение внешкольному спортивному, музыкальному и духовному развитию своих
питомцев.
Посещение концертов в Кельне, наши собственные концерты,
фотолаборатория, мастерская и многое другое было делом его рук. И так как на
всех этих поприщах я сумел проявить себя намного лучше, не удивительно, что
мне удалось прославить школу на множестве конкурсов, и, наконец, в 1966 г.
благополучно сдать выпускные экзамены и получить звание бакалавра.


ПРОРОК ИЛИ ШАРЛАТАН?

- Вы Рыба, - сказал как-то раз пожилой, но еще полный сил священник, Н.
Калмес, удалившийся в Конвикт на покой и охотно делившийся с нами своим
жизненным опытом.
- Рыбы, - продолжал он, - это натуры чуткие, предрасположенные к
искусству, существа, связанные с космосом. Они либо уходят на дно и