"Харуки Мураками. Принцессе, которой больше нет" - читать интересную книгу автора

определить, до какой степени она испорчена, никакого труда не составило.
Ее и баловали, и нахваливали, и оберегали, и задаривали - всего этого было
с лихвой. Но проблема тем не ограничивалась. Разные потакания и деньги на
карманные расходы еще не есть решающий фактор в том, чтобы ребенок
испортился. Самое главное: кто отвечает за то, чтобы ребенка не облучали
всевозможные деформированные эмоции, вызревающие в окружающих взрослых.
Если все отступились от этой ответственности и ребенок видит вокруг одни
умильные лица, то такой ребенок определенно испортится. Это как сильные
ультрафиолетовые лучи, что поджаривают обнаженное тело на полуденном
летнем пляже - нежному, новорожденному "эго" наносится непоправимый вред.
Вот в чем основная проблема. А то, что ребенка балуют или дают слишком
много денег - это лишь побочный, сопутствующий элемент.
Когда мы с нею первый раз увиделись и обменялись двумя-тремя словами, а
после я немножко за ней понаблюдал - мне, откровенно говоря, стало совсем
тошно. Пусть даже причина и не в ней, думал я, а в ком-то другом - все
равно не надо так себя вести. Пусть даже человеческие "эго" сильно
разнятся и в принципе уродливы по определению - ей все-таки стоит сделать
хоть какое-то усилие. Так что я тогда решил если и не избегать ее, то хотя
бы не сближаться больше, чем это нужно.
Из разговора с одним человеком я узнал, что семейство ее с токугавских
времен держит знаменитую первоклассную гостиницу - в префектуре Исигава
или где-то в тех краях. Ее брат был намного старше, и поэтому ее
воспитывали бережно, как единственного ребенка. Отличница и к тому же
красавица, любимица учителей и предмет внимания одноклассников - вот что
за жизнь была у нее в школе. Разговор этот я вел не с ней самой, так что
неясно, где тут кончается истина - но все довольно правдоподобно. Кроме
того, еще маленькой она начала учиться на фортепиано и здесь тоже дошла до
приличного уровня.
Только раз у кого-то в гостях я слышал, как она играет. В музыке я
разбираюсь не слишком хорошо и кроме эмоциональной глубины исполнения мне
трудно что-либо оценить. Она касалась клавиш отрывисто, как танцуя, и ни в
одной ноте не было ни малейшей ошибки.
Само собой, окружающие прочили ей консерваторию и карьеру
профессиональной пианистки, как вдруг она, вопреки всем ожиданиям, без
сожаления забросила фортепиано и поступила в художественный институт. А
там стала изучать дизайн и окраску кимоно. Для нее это была совершенно
незнакомая сфера, но ее выручала интуиция, впитанная с детства, - ведь она
росла, окруженная старинной одеждой. И в этой области она обнаружила
талант, и здесь ее заметили. Короче говоря, за что бы она ни бралась, все
у нее получалось лучше, чем у остальных. Лыжи, плавание, парусный спорт -
везде она была на высоте.
И по этой причине никто вокруг не мог ткнуть пальцем и сказать: вот
здесь у нее слабое место. Ее нетерпимость объясняли артистическим
темпераментом, а истерические наклонности списывали на повышенную
сенсибильность. Так она стала в компании королевой. Жила в Нэдзу, в
стильном многоквартирном доме, где ее отец в порядке борьбы с налогами
снимал четырехкомнатную квартиру, якобы для работы. Когда случалось
настроение, молотила по фортепьяно; шкаф был битком набит новыми нарядами.
Стоило ей хлопнуть в ладоши (выражаясь фигурально, конечно), как несколько
любезных поклонников оказывались рядом, чтобы помочь. Многие верили, что в