"Харуки Мураками. Исчезновение слона" - читать интересную книгу автора

назвать его возраст. Может, и шестьдесят с небольшим, а может, и под
восемьдесят. Есть на свете люди, которым стоит только перешагнуть какую-то
точку во времени, как возраст перестает влиять на их внешний вид. Так вот он
был из их числа. Одинаково загорелая кожа и летом и зимой, жесткие короткие
волосы, маленькие глаза. В его лице не было каких-либо отличительных черт, и
лишь почти круглые уши, торчавшие в стороны и несоразмерные маленькому лицу,
бросались в глаза.
Его нельзя было назвать неприветливым. Кто бы с ним ни заговаривал, он
непременно отвечал на вопросы и выражался очень ясно. При необходимости он
мог даже казаться человеком весьма сердечным, несмотря на то что, вероятно,
не чувствовал себя при этом комфортно. Однако чаще всего он казался
неразговорчивым, одиноким стариком. Ему нравились дети. Когда они приходили,
он старался быть мил с ними, однако дети никогда не отвечали ему
взаимностью.
Лишь слон понимал его. Смотритель жил в маленьком сборном домике,
пристроенном к слоновнику, и с утра до вечера не отходил от слона ни на шаг.
Слон и смотритель были вместе уже больше десяти лет, об их тесной связи
можно было судить по чуть заметным движениям и взглядам того и другого.
Когда смотритель хотел сдвинуть слона, стоящего на одном месте, ему нужно
было лишь встать рядом, слегка похлопать того по передней ноге и что-то
шепнуть на ухо. И тогда слон, тяжело и неповоротливо покачиваясь из стороны
в сторону, перемещался туда, куда ему было указано, и, заняв новую позицию,
вновь устремлял взгляд в одну точку.
По выходным я ходил к слоновнику и внимательно наблюдал за их
действиями, однако никак не мог понять, на каких принципах основано их
общение. Возможно, слон понимал простые слова (ведь он уже так давно жил на
свете), а может, получал информацию из постукиваний по ноге. А может, у
этого слона были сверхъестественные способности вроде телепатии и он мог
понять то, о чем думал смотритель.
Как-то раз я спросил смотрителя, каким образом он отдает приказы слону.
Старик рассмеялся и не сказал ничего, кроме как: "Мы уже давно с ним
знакомы".
Как бы там ни было, целый год прошел без происшествий. А потом
совершенно неожиданно слон исчез.
За второй чашкой кофе я еще раз медленно перечитал статью с самого
начала. Статья оказалась довольно странной. Из числа тех, о которых Шерлок
Холмс, постукивая трубкой, мог бы сказать: "Ватсон, смотрите-ка. Мне
попалась весьма занятная статья".
Статья производила странное впечатление главным образом благодаря
смятению и растерянности, которые, судя по всему, царили в голове
написавшего ее журналиста. Смятение и растерянность, очевидно, рождались из
абсурдности ситуации. Журналист шел на всевозможные ухищрения, чтобы
избежать этой юсурдности, старался изо всех сил написать "правильную"
статью, а это, напротив, доводило его смятение и растерянность до предельной
точки.
Например, журналист выбрал выражение "слон сбежал", однако, даже
наискось просмотрев статью, можно было сразу же понять, что слон не сбегал.
Очевидно было, что слон исчез. Собственную непоследовательность журналист
выражал фразой: "Несколько деталей пока остаются неясными". Но я никак не
мог представить себе, что эту ситуацию можно скрыть такими трафаретными