"Рю Мураками. Киоко" - читать интересную книгу автора

- Он, должно быть, знает, в какой квартире живет Хосе, - сказала Киоко
и поспешила войти в дом.
Я не хотел вмешиваться в то, что меня не касается, но все-таки
предупредил Киоко. Я отлично знаю, что ВИЧ-инфекция не передается просто
так, но все же сказал ей:
- Не вздумай подавать ему руку, слышишь?
На входной двери висела табличка, извещавшая о том, что в этом доме
администрация Нью-Йорка по низким ценам сдает квартиры молодым творческим
работникам. Дешевая акриловая табличка, покрытая флуоресцентной краской. В
шелесте ветра, казалось, был слышен шепот обитателей дома: мы все творческие
люди...
Худого субъекта, одетого в странное подобие японского кимоно, звали
Дэвид, и он оказался художником. Комната, в которой он жил, была завалена
картинами. Ни о чем нас не спросив, он сразу принялся объяснять, что
прижимает бумагу к надгробным надписям на памятниках знаменитым людям; Энди
Уорхолу,[6] Дженис Джоплин,[7] Джимми Хендриксу.[8] Потом натирает ее
красками, чтобы надпись проступила. Затем раскрашивает, и получаются такие
вот картины. Все стены его комнаты были густо завешаны полотнами с именами
ушедших знаменитостей. Ни мне, ни Киоко совершенно не были интересны эти
работы. Какая-то неоформленная, хаотичная энергия исходила от этих картин,
и, в довершение всего, Дэвид безостановочно кашлял, что усиливало во мне
тревожное чувство. Каждый его вдох прерывался кашлем, и между этими
приступами кашля он торопливо говорил. Я знал, что вирус не передается ни по
воздуху, ни через слюну, но все равно чувствовал дискомфорт от присутствия
истощенного СПИДом больного, который беспрестанно кашлял в полуметре от
моего лица.
Дэвид продолжал свой монолог. Он принял нас, меня и Киоко, за
торговцев, пришедших купить его работы. Я не знаю, как выглядят скупщики
картин, но, да мой взгляд, вряд ли они похожи на нас. Они наверняка не носят
курток, купленных за семьдесят девять долларов.
Было очевидно, что Дэвид слегка не в себе. По одному его виду можно
было понять, что вирус уже начал разрушать его мозг. Он так долго ждал
появления скупщиков, что, увидев, как к дому подъезжает шикарный лимузин, он
вообразил себе, что это торговцы картинами могут ездить в таких автомобилях.
В конце концов, он понял, что ошибся, и его лицо приняло выражение такой
грусти, что мы содрогнулись.
- Дело в том, что я болен, и если скупщики картин не появятся, то мне
не на что будет покупать лекарства. Представители социального
здравоохранения предлагают мне переехать в их учреждение, но если я
соглашусь, то больше не смогу свободно писать, как сейчас, - объяснил он нам
между двумя приступами кашля.
- Здесь должен проживать танцор по имени Хосе Фернандо Кортес, вы
знакомы с ним? - спросил я его. Мне приходилось говорить очень громко, чтобы
его кашель не заглушил звука моего голоса.
- В доме живут пять танцоров, - ответил он, но ни одного из них не
зовут Хосе.
Четверо из них девушки, а пятый хотя и мужчина, но по национальности
финн, а ни одного финна не могут звать Хосе.
- Может быть, он жил тут раньше и недавно переехал? - спросил я, но
Дэвид покачал головой.