"Рю Мураками. Киоко" - читать интересную книгу автора

- Я уже четыре года живу здесь, и ничего не слышал ни о каком Хосе.
Когда он произносил эти слова, у него начался ужасный приступ кашля. К
моему огромному удивлению, Киоко вытащила из сумки коробочку с пастилками от
кашля, подошла к Дэвиду и предложила ему одну. Я чуть не остановил ее!
Пастилка не может унять кашель, если легкие у человека все в дырках, однако,
как это ни странно, кашель на какое-то время затих.
До сих пор не могу забыть выражение лица Киоко, с каким она подошла к
Дэвиду, протягивая коробочку с пастилками. Совершенно естественное выражение
для человека, который, видя страдающее существо, спешит дать ему лекарство.
С тех пор я не раз вспоминал ее лицо. Я не знаю, свойственно ли это всем
японцам или только Киоко, но я был поражен. Я думал, она будет разочарована,
ведь Дэвид только что сказал ей, что никакого Хосе в доме нет.
Она специально приехала из самой Японии, чтобы увидеться с ним, и, если
вспомнить ее собственные слова, "Хосе и его танцы спасли ее". Однако, я не
знаю, как это выразить, в лице ее не было и тени печали. Ни следа того, что
девушка только что пережила тяжелый удар. И не похоже было, что она собрала
всю свою волю, или что она играла "на публику", или поступала так, чтобы
исполнить последнюю волю своей бабушки, - нет, ничего такого. Она напоминала
красивый горный ручей, который, безмятежно журча, течет с вершины в долину.
Я впервые в жизни видел у человека подобное выражение лица. И до сих пор не
могу его забыть, так оно меня растрогало.
- Эй, погодите минутку, я знаю, в какую студию ходят все танцоры нашего
дома, вы, возможно, сумеете там узнать что-нибудь о вашем Хосе, если он
танцор и жил здесь до меня.
Говоря это, Дэвид писал что-то на листочке из блокнота. Его пальцы были
такие тонкие, что, казалось, сожми их немного сильнее, и они сломаются.
Шариковая ручка - и та толще.
Место, о котором шла речь, находилось совсем рядом с домом Джоан, менее
чем в двух кварталах от нее. Наша сделка предполагала, что за сто
восемьдесят долларов я отвезу Киоко в Квинс и обратно на Манхэттен, но мне
захотелось закончить путешествие у дверей танцевальной студии. Как только мы
вышли от Дэвида, Киоко без единого слова устроилась на заднем сиденье и
молча наблюдала пустынный пейзаж Квинса, разворачивающийся за окном.
На нее было больно смотреть. Не то чтобы девушка сильно переживала, но,
как бы это сказать, у нее была сила воздействия на людей. Коллеги часто
говорили, что, глядя на японцев, совершенно невозможно понять, о чем они
думают, но это неправда. Во всяком случае, Киоко была совершенно другой.
Мне, например, было достаточно, чтобы она взглянула на меня с веселой
улыбкой, и я уже чувствовал себя невероятно счастливым, и, напротив, если
казалось, что она сердится, пусть лишь одно мгновение (это случилось всего
раз), у меня возникало ощущение, что я совершил по отношению к ней что-то
ужасно неправильное. А когда у Киоко был грустный вид, то для окружающих это
было подобно концу света.
Вдруг в той танцевальной студии, куда мы направлялись, никто никогда не
слышал о Хосе, что тогда? У меня лично не было никакого желания видеть
выражение лица Киоко в тот момент. Вот почему я хотел высадить ее у дверей
студии и сразу же отправиться к Джоан.
Я не хотел бросать девушку, но мы договорились о поездке в оба конца.
И, хотя я ее немного надул (обычный тариф - шестьдесят долларов в час), но
мы попали в пробку в тоннеле, и на всю поездку ушло почти три часа. Поэтому,