"Рю Мураками. Танатос ("Меланхолия" $3)" - читать интересную книгу автора

существом во всей вселенной, и кто-то указывал мне, что я должен быть
доволен своей участью. А эта актриса принадлежала к Тем, Кто Знает Это.
Конечно, пока она жила в Париже, она никому не рассказывала эту историю, и
не потому, что там никто не понимал по-японски, скорее тогда она была совсем
другой личностью. Разумеется, у нее было множество любовников или просто
друзей, знавших ее как актрису. В Париже ей незачем было задаваться
вопросом, присущ ли ей на самом деле мазохизм. Я же смог хоть немного понять
ее и Кейко, потому что прожил некоторое время на Кубе. И садомазохизм здесь
был абсолютно ни при чем, скорее дело было в человеческой энергетике.
Кубинцы обладают такой энергией, о какой японцы не имеют даже
представления. Они просто не в состоянии понять этого. История кубинцев,
потомков иммигрантов и рабов, насыщена насилием и жестокостью. Революция
позволила распространить свою энергию на всю нацию в целом. Они выжили
благодаря своему динамизму и присущей этому народу силе. Япония, страна, где
я родился и жил в течение двадцати с лишним лет, напротив, существует на
принципе подавления динамизма личности ради сохранения единства коллектива.
К тому же у японцев отсутствует концепция выживания. Я никак не могу понять
этого. Без сравнительного инструментария невозможно выявить специфику
отдельной вещи. Поэтому нельзя узнать японскую специфику, не сравнивая
Японию с другими странами. У нас, в Японии, можно жить, не стараясь выжить.
Если ты принадлежишь к какой-нибудь группе или иной общности, признаваемой
другими, пусть даже и не занимающей видного положения, то можешь считать
себя достойным гражданином. При этом та самая личностная энергия,
необходимая для выживания кубинцам и почти бесполезная в Японии, здесь будет
скорее бременем и может обернуться против самого человека. И станет
невозможно ни любить себя, ни уважать, а останется лишь презрение к
собственной личности. Японец, добивающийся не только группового признания,
но и признания его личности, потерпев неудачу, будет всю оставшуюся жизнь
ненавидеть себя. Я знаю, о чем говорю, ибо это как раз мой случай. Конечно,
тогда я не мог знать это наверняка, но мне удалось уехать из Японии и
поселиться в стране с другой шкалой ценностей, что позволило мне
освободиться от ненависти к самому себе. Эта актриса, Кейко Катаока и Язаки
находились точно в таком же положении, но при этом были одинаково связаны
совместным сексом и работой. Конечно, я допускал, что такие люди могут
существовать, и, глядя на японских артистов, работавших за границей, не раз
замечал, что они живут в каком-то особом, отдельном мире. А теперь лично
столкнулся с одним из них (вернее, с одной). Бесконечный ее монолог не был
импровизацией. Должно быть, она повторила его про себя сотни раз, сотни раз
прокрутила его в голове. Она говорила ровно, без пауз, так как знала весь
текст наизусть. Содержание ее рассказа само по себе было довольно необычно,
но все же главным в нем было одиночество - одиночество, которое и позволило
ей создать этот потрясающий спектакль. Ко мне подошел пожилой бармен:
- С вами все в порядке?
Я был один, если не считать двух пьяненьких обнимавшихся итальянцев.
- Откуда вы знаете, что со мной что-то случилось?
Поняв, что еще могу говорить по-испански, я немного успокоился.
Перебросившись словом с этим усатым кубинцем, я почувствовал себя так,
словно с меня сняли тугие и жесткие путы. Все-таки огромной властью обладают
слова! История этой женщины совершенно околдовала меня.
- По твоему виду можно подумать, что ты увидел привидение, - сказал