"Рю Мураками. Танатос ("Меланхолия" $3)" - читать интересную книгу автора

попадала в действительно опасные разборки, но тогда многие из девушек, чтобы
доставить учителю удовольствие, были готовы на самые опасные и самые гнусные
вещи, это было своего рода соревнование, некоторые были одеты, а кто-то был
в домашнем платье, другие - абсолют но голые, и все они окружали учителя и
пили с ним "Крюгг", и употребляли "кристал", а когда он заканчивался,
обстановка начинала накаляться, было тяжело, учитель впадал в отвратительное
настроение, а так как использовали все больше и больше, и "кристала"
требовалось соответственно больше, все садились смотреть "Аптечного ковбоя",
этот фильм очень нравился, его столько раз смотрели, и при этом даже теряли
ощущение времени, и даже когда его смотрели в молчании, никто не утомлялся,
а потом выключали звук и ставили музыку, и все одни и те же записи,
саундтрек из "Моряка и Лулы", Жоао Жильберто и Жильберто Жиля, гениев
бразильской музыки, и "Изысканные леди" Дюка Эллингтона и его записи 1955
года, Караян и Берлинский филармонический оркестр исполняли "Смерть Изольды"
из Вагнера, и "Печальная любовь", и "Канцоне" Мильвы, и все вещи в том же
духе, и всегда та же музыка из разных фильмов: "Конформист", "Маленькая
продавщица спичек", "Канал", "Ночь и туман", "Голубой бархат" и
"Торжественное открытие дворца Наслаждений", и "Восход Люцифера" Кеннета
Энгера, и все такое, но больше всего учитель любил "Аптечного ковбоя",
именно эту картину, и он смотрел его в этой гнусной комнате со всеми, кто
приходил к нему.
Рейко Сакураи не переставала улыбаться. Я и представить себе не мог,
как человек способен сохранять улыбку в течение столь долгого времени. А
Рейко Сакураи не меняла выражения лица, и черты его не оставались прежними,
от слога к слогу, от слова к слову.

*****

Далеко на горизонте клубились облака, медленно приближаясь к нам. "Как
бы только... - подумал я, - как бы только не разразился ливень". Нужно было
уходить с веранды, все равно от этого бы ничего не изменилось. Но было
необходимо что-то изменить. Требовалось во что бы то ни стало сделать
что-нибудь, чтобы не сойти с ума, - заставить ее замолчать, прекратить эту
историю, которая звучала как магическое заклинание.
- Сам учитель всегда называл этот номер дерьмовым. Не так ли? Нет,
правда? Ведь он именно так говорил? Ведь это он говорил, что тот номер за
двести тысяч иен за ночь - дерьмовый, а?
Она сидела прямо напротив меня, вперив взгляд в мой профиль, и без
конца повторяла один и тот же вопрос. Я все раздумывал, что бы такое
ответить, но, пока выжидал подходящего момента для банальщины вроде:
"По-моему..." или "Я, знаете ли...", она снова заговорила, многозначительно
посмотрев на меня:
- Кто бы еще мог такое сказать? Хотя это очень на него похоже, то есть
это, будто открываешь бутылку шампанского, выбивая пробку, это пошло, он
всегда говорил подобные вещи, это была его манера выражаться, прямо, просто;
а к нему приходили люди, не было ни одной некрасивой девушки, я ненавидела
раздеваться перед другими, я ломала себе голову, как дать ему это понять,
поскольку он постоянно говорил мне, что любит меня, что я красивая, поэтому
он и заставляет приходить меня с другими и раздеваться перед ними, а я
твердила себе, что следует спросить его откровенно; девушки приходили каждую