"Екатерина Мурашова. Обратно он не придет" - читать интересную книгу автора

лиловыми глазами. Я влезла на подножку, заглянула внутрь и увидела, что весь
вагон заполнен разноцветными конями. Такими красивыми и живыми, что прямо
умереть можно.

Лошадь, которая была ближе всех ко мне, фыркала, дышала мне в шею и
трогала меня теплыми, щекотными губами. Я вспомнила, что у меня в кармане
лежит кусок булочки из школьного буфета, и предложила ей. Она осторожно
взяла его с моей ладони, а все остальные лошади зафыркали и стали тянуть ко
мне головы. Тогда я спрыгнула с подножки и стала рвать растущую между путями
жухлую осеннюю траву, одуванчики, клевер, подорожник и что там еще было и
все это кидать внутрь вагона. Потом осмелела, с охапками травы пролезала под
доски, сдерживающие лошадей, и ходила между ними. Лошади хрустели травой,
трогали меня головами, прислонялись теплыми боками. Я даже подумала, не
остаться ли мне с ними жить, но потом вспомнила, что мама с бабушкой будут
волноваться, если я не вернусь домой до темноты, а до дома еще так далеко...
Я попрощалась с конями, они кивали мне и постукивали копытами... И всю ночь
мне снился их живой и теплый запах, смешанный с запахом мазута и осенних
одуванчиков...

* * *

Обычно я выхожу гулять сразу после школы, а часам к шести возвращаюсь
домой и делаю что-нибудь из уроков. "Что-нибудь" - потому что еще в
четвертом классе я поняла, что сделать все уроки совершенно невозможно.
Странно, как этого не понимают учителя. А может быть, и понимают, но просто
"делают вид", что не понимают? Мы притворяемся перед ними, что готовим все
уроки, а они перед нами - как будто думают, что это возможно и даже
необходимо. Забавно, правда?

В тот день нам было задано сочинение, и я решила сначала написать
черновик, а потом уже идти гулять. Писать сочинения я в общем-то люблю.
Особенно любила в старой школе и всегда получала за них пятерки. В новой
школе у меня по литературе твердая четверка. Не потому, конечно, что я
поглупела или стала писать с ошибками, просто здесь другая учительница и я
никак не хочу к ней приспособиться. "Приспособиться" - это так говорит моя
мама. Когда я переходила в другую школу, она сказала, что мне придется
приспосабливаться не только к одноклассникам, но и к учителям. Я сказала,
что насчет одноклассников я все понимаю, потому что у них свои порядки, свои
дружбы и так далее, а вот что касается учителей, то я, кажется, не разведчик
в тылу врага, чтобы мне к ним приспосабливаться. Что знаю, то знаю, как
училась, так и буду учиться. Мама на это возразила, что у меня юношеский
максимализм и понимать надо, что все люди разные. Я ответила, что я это
очень даже понимаю, но теорема Пифагора все-таки всегда теорема Пифагора, и
я, честно говоря, не вижу, как ее можно приспособить к тому, что все люди
разные. После этого мама махнула рукой и сказала, что со мной невозможно
разговаривать.

В новой школе у меня получились вполне хорошие отношения со всеми
учителями (впрочем, и в старой тоже так было), и с литераторшей Надеждой
Максимовной тоже, только вот "приспособиться" к ней у меня никак не