"Айрис Мердок. Бегство от волшебника" - читать интересную книгу автора

последующие годы неизменно появлялись то таблицы, то надгробия, то печати,
то посуда, и во всех этих находках обнаруживались общие черты; что касается
языка, то он сопротивлялся всем попыткам расшифровки. Питер обдумал эту
проблему много лет назад и в то время отложил ее в сторону, туда, где
хранились нерешенные вопросы древней истории; оставалось терпеливо ждать
новых археологических находок, особенно находок памятников с надписями на
двух языках, известном и искомом; и только после этого могла появиться
реальная возможность раскрыть тайну. Иначе работа над текстами превратилась
бы в поиски в абсолютном мраке, так как никто еще не мог сказать, какой
народ писал на этом языке, ради чего были сделаны записи, и даже тип языка
оставался неизвестен.
Однако около двух лет назад кастанские письмена вновь попали в поле
зрения Питера - из-за двух событий, внешне как будто никак между собой не
связанных: во-первых, отыскали большое количество табличек с письменами на
месте древнего города поблизости от Босфора, области, к которой Сейуард
питал чрезвычайный интерес; во-вторых, появилось, опять же в Сирии,
некоторое число клинописных таблиц, заполненных значками, но не вавилонской
клинописи, а какой-то неведомой. И тут же (по причине, с точки зрения науки,
совершенно абсурдной, он давал себе в этом отчет) Питер вдруг поверил, что
неведомая клинопись и босфорские таблицы состоят друг с другом в теснейшем
родстве. Далее им овладела идея, сопротивляющаяся любой критике, что
расшифровка табличек, которых теперь появилось довольно много, приведет его
к решению ряда проблем, которые он в течение долгих лет тщетно пытался
разрешить. И с этой минуты он, что называется, пропал.
Питер отлично осознавал, что, погрузившись в эти исследования, стал как
две капли воды похож на тех обманывающихся и запутывающихся коллег, над
беспощадными усилиями которых он ранее так скорбел. И только когда он сам
начал серьезно трудиться над этой задачей, с беспощадной ясностью увидел,
как трудно на столь зыбкой почве, состоящей из одних домыслов и фантазий, не
ухватиться отчаянно за любую мало-мальски правдоподобную догадку; как легко
позволить любой гипотезе, имеющей хоть какое-то сходство с истиной и к тому
же не имеющей соперничающих гипотез, становиться все больше и больше похожей
на правду. Он понял, с какой легкостью рождается привязанность к этой
гипотезе, по причине полного отсутствия какой бы то ни было отправной точки,
с которой можно было бы сверяться. В том, что касалось работы, Питер Сейуард
всегда был фанатиком порядка и последовательности. Хотя он знал, как
заклинать тьму, тем не менее в критике своих "прозрений" был неколебим, и
все, что не соответствовало схеме его работы или нарушало ее, отбрасывалось
без всякого сожаления. Но в процессе расшифровки письмен весь вопрос
заключался именно в этом - как достичь порядка и последовательности. Одно,
по крайней мере, не вызывало сомнений - текст изобиловал знаками, значит,
алфавитное письмо исключалось. Это могло быть силлабическое письмо, или
идеографическое, или смесь того и другого. Нельзя было четко ответить на
вопрос: индоевропейский ли это язык? а может, какой-то иной? Все было
возможно. Питер попробовал использовать два метода: выбрать имена богов и
царей, которые могли бы упоминаться в надписи, и попытаться каким-то образом
отождествить хотя бы несколько знаков с этими именами; и второй путь -
изучить сами знаки, постараться сгруппировать их и классифицировать, и
посредством этих действий определить структуру данного языка. Какое-то
указание он надеялся найти - хотя как искать, он и сам еще не знал - при