"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. Доллары мистера Гордонса" - читать интересную книгу автора

обесценивалась, а в нашем Казначействе об этом даже и не подозревали, мы
можем только радоваться, что гравировальная пластина, с которой печатались
эти фальшивки, испорчена так, что ее уже невозможно снова использовать. С
этой опасностью покончено,
- Ни с чем еще не покончено! - резко возразил невидимый оппонент. -
Тот, кто мог сделать один идеальный комплект гравировальных пластин, может
сделать и второй. Мы еще не слышали от мистера Гордонса его последнего
слова.
Два дня спустя секретарь Казначейства получил личное письмо. В нем
содержалось предложение. Автор письма хотел бы получить миниатюрную копию
компьютерной программы по творческому интеллекту, разработанной для
использования в космических полетах, в обмен на комплект из двух
безукоризненно исполненных гравировальных пластин для печатания
стодолларовых банкнот. О качестве пластин можно было судить по двум
прилагаемым, безукоризненным банкнотам. Они были поддельные: на них стоял
один и тот же серийный номер.
Письмо было от мистера Гордонса.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Его звали Римо. Бесшумно, но быстро передвигался он в предутренней
полутьме переулка, ловко проскальзывая между деревьями и мусорными ящиками в
безостановочном, стремительном полубеге. Секундная заминка у запертых
железных ворот. Рука, затемненная особой пастой из бобов и жженого миндаля,
нащупала замок, он лопнул под напором нечеловеческой силы, и ворота со
скрипом отворились. Бесшумно положив сломанный замок на тротуар, Римо
посмотрел вверх. Здание протянулось к пепельно-черному небу на четырнадцать
этажей. В переулке пахло молотым кофе. Даже в районе Парк-авеню в Нью-Йорке
переулки так же пахнут кофе, как в Далласе или Сан-Франциско или в
африканской Империи Лони.
"Переулок, он и есть переулок", - подумал Римо. Все нормально.
Левая ладонь дотронулась до кирпичной кладки и двинулась вверх, изучая
наощупь текстуру этой стены дома. Ее бугорки и расщелинки откладывались в
сознании, вернее - в подсознании. На это ему требовалось не больше
умственного напряжения, чем для того, чтобы моргнуть. Вообще говоря,
раздумья лишают человека части его силы. Во время тренировок ему уже
говорили об этом, но тогда он не был уверен, что это действительно так.
После многих лет тренировок он постепенно понял всю справедливость советов
учителя. Он не помнил, когда его тело, а еще важнее - нервная система,
стали отражать те произошедшие в его разуме изменения, благодаря которым он
стал качественно иным человеком. Но однажды Римо осознал, что это произошло
уже давно и что многое проделывается им теперь без малейших раздумий, без
участия сознания.
Как, например, лазание по поднимающейся вертикально гладкой кирпичной
стене.
По запаху Римо определил, что стену недавно чистили пескоструйным
агрегатом. Римо прижался к стене телом и расслабил ноги, вскинул руки,
ладони будто прилипли к кирпичной кладке, уперся большими пальцами ног,
подтянулся, руки снова пошли вверх...
Сегодня ему предстоит очень простая работа. Вообще это задание чуть