"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. В руках врага (цикл Дестроер)" - читать интересную книгу автора

капли шампанского с его бокала упали на бумагу, и чернила расплылись,
сделав две фамилии неразборчивыми.
Василивичу никогда еще не приходилось видеть ничего подобного. В
списке было двадцать семь фамилий. Когда еще существовал "Подсолнух",
время от времени возникал только один кандидат на ликвидацию -
подвергнутый тщательной проверке, с описанием примет и характеристик,
полученных из разных источников, так чтобы было уничтожено именно
описанное лицо, а никто иной. О кандидате создавали чуть ли не целую
книгу. Теперь же перед его глазами был лишь перечень имен и адресов.
В составленном столь небрежно списке по крайней мере пять имен должны
были быть ошибочными.
- Это похоже на неприцельную стрельбу, если можно так выразиться, -
сказал Василивич. От шампанского он отказался.
- Сам знаю! - ответил фельдмаршал Деня. - Да какая разница. Главное -
трупы! Мы поставляем Центральному Комитету трупы. Сколько их душе угодно.
А вы сообщите Ивану, что он произведен в майоры.
- Иван - дебил с наклонностями убийцы.
- А мы гении с наклонностями убийц, - парировал фельдмаршал Деня и
выпил шампанское, да так поспешно, что пролил себе содержимое бокала на
костюм.
На изучение списка Василивич не затратил много времени. Здесь
значились имена всех людей в Италии, которые, по мнению Центрального
Комитета, наилучшим образом содействовали бы делу коммунистического
строительства, отправившись в мир иной, - в том числе и с полдюжины лиц,
которые, по разумению Василивича, не совершили ничего плохого, разве что
оскорбили какого-нибудь сотрудника КГБ. Это был бред сумасшедшего, а не
список. Успех сделал то, что не удалось целой команде американского
"Подсолнуха". Успех подорвал боевой и политический дух подразделения
"Треска".
Услышав известие о том, что он получил чин майора, Иван Михайлов
заплакал. Он упал на колени, и под тяжестью его тела треснули кафельные
плитки. Он стал молиться. Он благодарил Господа, Святого Николая Угодника,
а также Ленина, Маркса и Сталина.
Василивич приказал ему замолчать. Но Иван не слушал. Он просил
Господа получше присматривать за Лениным и Сталиным, которые в настоящий
момент были на небесах.
- Мы же не верим в загробную жизнь, майор, - ядовито напомнил
Василивич.
- А куда же уходят после смерти лучшие коммунисты? - спросил майор
Иван Михайлов.
- Они сходят с ума, - ответил генерал Василивич, веривший, что
коммунизм будет наилучшей формой государственного устройства для человека
- надо вот только устранить некоторые дефекты (его, однако, постоянно
тревожила мысль, не коренятся ли причины этих дефектов в самом человеке).
Такая логика с неизбежностью приводила к выводу, что человек сам по
себе еще не готов быть сам себе судьей и правителем.
- С ума сходят, - повторил Василивич.
В комнате стоял холодильник, набитый сувенирными бутылочками виски и
банками прохладительных напитков. Коридорные ежедневно проверяли
содержимое холодильника и вставляли в счет стоимость всего потребленного.