"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. В руках врага (цикл Дестроер)" - читать интересную книгу автора

Василивич открыл семидесятиграммовую бутылочку "Джонни Уокера" с
красной этикеткой и стал делать пометки в списке. Имена не были даже
закодированы. Просто список. С таким же успехом можно было дать ему
листки, вырванные из телефонной книги. В его распоряжении не было
спецгрупп, которым можно было бы дать инструкции и поставить задачи. Но
Иван, все еще не пришедший в себя от возбуждения по поводу производства в
майоры, мог горы свернуть, добираясь до очередной жертвы.
Что ж, пусть даже от всей его команды останутся рожки да ножки, сам
Василий Василивич не намерен нарушать устав. Он заметил в списке фамилии
семи итальянских коммунистов, к которым испытывал теплые чувства.
Каждое утро они с Иваном дважды должны "входить в контакт" и
продолжать акты ликвидации до тех пор, пока полиция не установит их
приметы - только тогда они дадут задний ход. Уже были известны приметы
членов группы "Альфа" и группы "Дельта". Раньше, в более здравые времена,
их бы сразу отозвали в Москву.
Его оторвал от дум плач Ивана.
- В чем дело, Иван?
- Ну вот, я майор, а командовать мне некем!
- Когда вернешься домой, там будет над кем покомандовать, - пообещал
Василивич.
- А можно мне вами покомандовать?
- Нет, Иван.
- Ну хоть разочек?
- Завтра, Иван.
Рано утром в небольшом городишке под названием Палестрина под Римом
доктор Джузеппе Роскалли сварил себе кофе и разогрел булочку. Он тихо
напевал что-то себе под нос, когда снимал кофейник со старенькой железной
плиты, схватившись за ручку той же застиранной тряпкой, которой вытирал
посуду. Он был одним из столпов "москвичей" - небольшой фракции
итальянской коммунистической партии, следовавшей линии Москвы. По крайней
мере, так было до прошлой недели, когда его бывший друг опубликовал
разоблачительную статью о жизни в России, а уже на следующий день его
раздавило кабиной лифта.
Доктор Роскалли не сомневался, что это было убийство, как не
сомневался, что за этим убийством стоят русские. Произошел резкий разговор
с русским консулом, и он пригрозил обнародовать имена вдохновителей убийц.
Доктор намеревался бросить обвинение Москве.
Роскалли мысленно сочинил речь, и у него в ушах уже звучали
аплодисменты. Он обвинит Москву в том, что ее нынешние правители ничем не
отличаются от царей, только цари были некомпетентными и на флаге у них был
крест, а не серп и молот.
"Вы, кто объявляете себя слугами народа, в действительности являетесь
господами! Вы - новые рабовладельцы, новые феодалы, живущие в роскоши и
изобилии, в то время как ваши несчастные крепостные трудятся за гроши. Вы
- олицетворение мерзости в глазах мыслящих и прогрессивных людей всего
мира!"
Ему нравилось слово "мерзость". Оно в данном случае было очень
подходящим, потому что радужные обещания России выглядели куда более
отвратительными на фоне ее реальности. Только американская киноактриса с
мякиной вместо мозгов могла бы этого не заметить. Нормальные же люди все