"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. В руках врага (цикл Дестроер)" - читать интересную книгу автора

"Явные сложности подразделений "Трески" южном фланге Европы. Тчк.
Предлагаю немедленно прибыть на площадь Дзержинского для
консультаций. Тчк.
Немедленно".
Деня смял лист бумаги и сунул его в карман.
- Что-нибудь серьезное, Григорий? - спросил его один из генералов.
Деня передернул плечами.
- У нас всегда все серьезно. Центральный Комитет предлагает изменить
цвет наших мундиров - и у министра текстильной промышленности возникает
серьезная проблема. Когда министерство пропаганды узнает, что Солженицын
произнес новую речь или написал новую книгу, у них сразу возникает
серьезная проблема. Каждый день то тут, то там возникает масса серьезных
проблем. Мы с вами пьем добрую водочку, имеем хорошие квартиры, и тем не
менее все только и знают, что орут: скоро всему конец! скоро всему конец!
сейчас небо упадет!
Но небо, господа, по-прежнему над нами, оно там было задолго до того,
как мы вышли из чрева матери и заплакали, вступив в первый серьезный
конфликт с атмосферным воздухом. И оно будет на своем месте, когда
могильщики присыплют нас землицей после нашего последнего серьезного
конфликта со смертью.
Товарищи, вот что я вам хочу сейчас сказать. На этом свете нет
никаких серьезных проблем!
Его краткая речь была встречена бурными аплодисментами отчасти
потому, что он был в чине маршала, но еще и потому, что все знали его как
человека, способного и в трудную минуту сохранять самообладание. Такова
была маршальская философия, и ее уважали.
А перед входом его ждал черный "Зил" - лимузин. Уличное движение на
родине не представляло таких трудностей, как на поле сражения, где так
много автомобилей.
Теперь маршал Деня уже не был столь беспечен, каким он казался в
окружении боевых товарищей. Долгие годы службы выработали в нем тонкий нюх
на ситуации, когда следовало тревожиться, а когда не следовало. Сейчас
момент был тревожный.
В здании на площади Дзержинского располагалась Лубянская тюрьма. Во
время правления Сталина многие из его друзей окончили там свои дни. Он был
единственный из целого подразделения, кому удалось тогда уцелеть - это
было политическое подразделение, которым командовал бывший университетский
профессор, пришедший на работу еще в ЧК, потом переименованное в ОГПУ,
потом - в НКВД, в МВД и, наконец, в КГБ. Все это были разные одежды для
одного и того же тела.
Сталин однажды приказал, чтобы их подразделение в полном составе -
сорок два человека - и при полном параде поужинало с ним за закрытыми
дверями. На столе было всегда много водки.
Какой-то внутренний голос нашептал Дене в тот давний вечер в начале
тридцатых не особенно усердствовать за столом. Наверное, отсутствие
прохладительных напитков на длинных столах заронило в нем подозрение, что
Сталин просто хотел всех напоить вусмерть.
Его командир, человек очень осторожный и воздержанный в еде и питье,
предпочитавший чай с баранками, пил водку так, словно родился в седле
казацкого скакуна. К середине трапезы командир уже громко