"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. В руках врага (цикл Дестроер)" - читать интересную книгу автора

разглагольствовал о том, что он является составной частью
социалистического авангарда человечества. Сталин тихо улыбался в усы. Сам
он не пил, а, раскурив большую белую трубку, только кивал да посмеивался,
а молодой Деня тогда подумал:
"Боже, ну и змея подколодная!"
Молодых офицеров всегда учили быть первыми в своем ревностном
служении чистому делу коммунистической революции. Деня же держался
незаметно. И вот Сталин указал на него.
- А ти что думаэшь, тихонья? - спросил Сталин.
- Я думаю, что все, что они тут говорят, очень мило, - ответил Деня.
- Только мило? - Все засмеялись. - Мило! - продолжал царственный
тамада. - Этим словом можно аписать дэвушку, а не рэволюцию.
Деня смолчал.
- Ти не хочэшь измэнить слово?
- Нет, - ответил Деня.
Его командир сразу же почувствовал себя не в своей тарелке и завел
диалектическую дискуссию о слабых революционерах, переметнувшихся на
сторону буржуазной контрреволюции.
- А ти что думаэшь об этом, маладой чзловек? - спросил Сталин.
Молодой Деня встал, ибо понял, что речь теперь идет о жизни и смерти,
а он хотел встретить свою судьбу стоя. Для них для всех речь теперь шла о
жизни и смерти.
- То, что говорит мой командир, вероятно, правильно. Я не знаю. Я же
не профессор и не семи пядей во лбу. Я только знаю, что России нужна
твердая рука. До революции правители управляли страной для своего блага.
То были тяжелые времена. Сейчас появилась возможность построить лучшую
жизнь. И это хорошо. Но это будет непросто. У нас большая, огромная
страна. Мы все еще отсталые. Я русский. И я знаю, что впереди много
кровавой работы. И я знаю, что после каждого достижения будет много
разговоров о возможных путях более успешного достижения этих целей. Но я
же русский. И я целиком доверяю партии. Это дело партии - решать. Но в
лице Григория Дени у партии всегда будет верный помощник.
Тогда его командир раскритиковал эту позицию за то, что она призывает
быть преданным в равной мере царю и прочим феодальным правителям и -
коммунистической партии. И он спросил, почему Деня вступил в партию.
- Потому что за каждого выдвиженца в члены партии из нашей семьи
давали по три картофелины.
- И за три картофалины ти пажэртвовал сваею жизнью? - спросил Сталин.
- Мы голодали, товарищ председатель.
Никто из присутствующих в зале не заметил, как слегка сузились глаза
у Сталина, как и не уловили столь же легкого кивка его головы. Григорию же
его начальник приказал немедленно уйти. Явившись на следующее утро во
временный штаб, располагавшийся в здании бывшей баптистской церкви, он
никого там не застал и даже подумал, что штаб переехал. Но штаб не
переехал. Теперь он стал командиром - в свои двадцать с небольшим лет.
Остальных же он больше никогда не видел и не спрашивал о них.
С того вечера он только еще раз видел Сталина - это было в первые дни
великой войны, когда гитлеровские дивизии беспрепятственно двигались
маршем по западным землям Советской страны.
Примерно сто офицеров в том же звании, что и он, призывались в