"Роберт Музиль. Эссе" - читать интересную книгу автора

более живо, чем то, которое ощущаешь здесь, в Австрии. И, наконец,
последнее: ведь как бы там оно ни было, но и мне не по нутру и твердолобые
немецкие социал-патриоты, и та манера, с которой немецкие поэты распускали
свои гусиные перья, когда при опросе о необходимости морального возрождения
Германии шла речь о спасении Капитолия, - дух может воздействовать лишь
духовно, оказывать же силовое воздействие он не в состоянии, а если может,
то только в далекой перспективе.
Это простое положение вещей, эту естественную последовательность
развития не следует затемнять и запутывать. И буриданову австрийцу, хотя он
от ушей до копыт представляет собой, с одной стороны, саму раздвоенность, с
другой же - благородную утонченность собственной персоной, следовало бы
один-единственный раз заключить перемирие между духовностью и расхожей
истиной и решить простые проблемы простым способом, хотя, с другой стороны,
так приятно оставлять их неразрешенными, прибегая к способам сложным.

14 февраля 1919




МОСКОВСКИЙ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ТЕАТР

Перевод Е. Крепак.



I

Праге вновь посчастливилось видеть их игру.
Тому уже несколько лет, как я видел в Берлине в исполнении этих
художников "Дядю Ваню", тогда еще под руководством самого Станиславского.
Сознаюсь, новая встреча внушала мне опасения; позади война, и то, что
принято называть искусством, сменило облик; Станиславский и
Немирович-Данченко, духовные вдохновители сего сонма художников, остались
вследствие русского переворота в Москве, в то время как часть исполнителей и
режиссеров, попав в руки Деникина, была отпущена - или изгнана - на
свободный Запад, не знаю, что вернее, да это и неважно: никак нельзя было
ожидать, пусть даже при встрече с ядром труппы, что на таком расстоянии от
источника вдохновения их мастерство не умалится. Мы, однако, имеем дело с
чудом, и это - не ядро труппы, а странствующее содружество людей, не
утративших души и не утерявших богов.
Итак, вот ядро труппы. И вот чудо!
Я видел "На дне", "Трех сестер", "Карамазовых": глубочайшее потрясение,
минуты наивысшего счастья, что доставляют нам искусство и жизнь. Хоть я и не
понял ни словечка. Вот - совершенство актерского мастерства.
Попробую сказать или хоть намекнуть о том, что запало в память, но не
стану утверждать, что следует запомнить именно это, а не безмерность иного;
так говорил Гете, подлинное произведение искусства неисчерпаемо.
Прежде всего - музыка голосов. Все актеры владеют вокалом, у
Станиславского петь учат прежде, чем играть. Сколь простая и превосходная