"Антон Мякшин. Бой бес правил " - читать интересную книгу автора

горлу,- мертвый. С этой матросней разве договоришься? Гада нужно было судить
справедливым народным судом, а они его, -наверное, просто прирезали, чтобы
не мешал вещи выносить.
Грохот погромче выстрелов из маузера заставил меня вздрогнуть. Это
скатился со ступенек долговязый матрос без бушлата, в одном тельнике,
прорванном к тому же на груди. Несмотря на то что лестница имела длину без
малого метров десять, никаких видимых повреждений матрос не получил -
поднявшись, он бессмысленно улыбнулся, икнул и половчее подхватил на руки
мраморную статую обнаженной Афродиты, с которой не расставался все время
своего стремительного полета.
- Вот ты чаи господам разливала, заварные пирожные кушала... -слышал я,
как бормотал-он, ковыляя к выходу,- а я, сестричка, на броненосце "Потемкин"
гнойных червей из мясного пайка выковыривал... Ну ничего, кончилась твоя
неволя, теперь со мной жить будешь, а я тебя в обиду не дам... Как тебя
звать-то? Молчишь? Буду тебя Мишкой звать, как нашего боцмана... - Очевидно,
он принимал мраморную Афродиту за окаменевшую от испуга баронскую горничную.
- Видите, товарищ Адольф! - сокрушенно покачал патлатой головой
комиссар.- Ну совершенно никакой сознательности! Одна бессознательность, что
характерно - пьяная. А еще матросы! Рыцари революции! Мне же ведь мандат
выдан для наведения социалистического порядка при экспроприации! А этим
рыцарям на мандат плевать... И на меня тоже. Лучше бы выделили взвод
красноармейцев с тремя пулеметами, вот тогда бы я показал порядок, а то -
паршивый мандат да два бойца с винтовочками. Что я с ними сделаю?
Он махнул рукой по направлению к двоим красноармейцам в островерхих
шлемах. Воины оттеснили от общего потока в уголок матросика, сгибающегося
под тяжестью громадного узла, скрученного из плюшевой портьеры. Закинув
винтовки за спину, бойцы принялись что-то втолковывать матросику.
Жестикулировали они при этом так активно, что у матросика под левым глазом
вспух и налился голубой кровью обширный синяк.
- Ведут разъяснительную работу,- прокомментировал комиссар,-
уговаривают не безобразничать. Однако чего мы здесь с вами стоим? Пойдемте
наверх.
Надо запротоколировать бездыханное тело Рудольфа Марка.
Товарищ Огоньков ухватил меня за локоток и втянул в толчею на лестнице.
По дороге я обернулся: красноармейцы успешно уговорили матросика - тот
спешил прочь, волоча за собой изрядно похудевший узел, а бойцы, скинув
форменные шинели, примеряли друг на друга песцовые долгополые шубы.

Как выяснилось, дом барона Рудольфа Марка Опе-льгерцхайзена вмещал в
себя три этажа. По первым двум мы с товарищем комиссаром прошлись, почти не
останавливаясь. Было ясно, что там никакого барона нет и быть не может.
Откровенно говоря, на этих этажах вообще ничего уже не было. Все вынесли.
Матросы волокли вниз предметы старины и роскоши, оборванцы подбирали все,
что не успевали уволочь матросы, а хозяйственные мужички в армяках с треском
сдирали со стен гобелены, отколупывали барельефы, скатывали портьеры, шторы
и занавеси, не говоря уж про ковры и тканые салфетки; кое-где даже вскрывали
полы и декоративный красного дерева паркет увязывали в пачки, как пионеры -
газеты, предназначенные для сдачи в макулатуру. С анфилад на это безобразие
тоскливо взирали медные наяды.
- Между нами,- просвещал комиссар, пока мы проталкивались на третий