"Виктор Мясников. Вогульская царица " - читать интересную книгу автора

- Палыч, а, может, того, ну её на фиг, пусть стоит себе. Как-то оно,
покойников таскать...
- Да ты что, Леша, покойников боишься? Не бойся, не укусит, а и
укусит, так несильно. Видел, какая тощая?
- А вдруг укусит? За палец. Или ухо схряпает. Куда потом? - рыжий
принял шутку.
- А ты варежки надень брезентовые, капюшон накинь и цепляй её под
микитки.

* * *

Машка заверещала. Зачем, мол, мертвеца к костру тащат, она теперь
спать не будет. Но Евтимов похлопал её по гладко обтянутому джинсами заду,
успокоил, что обеспечит ей здоровый трудовой сон. После чего, осмелев, она
приблизилась к полиэтиленовому свертку. Пленку развернули. При дневном
свете мумия выглядела куда эффектней, хотя Машка фыркнула: "Фу, гадость", -
и убежала прочь. Администратор вообще не показывался. Евтимов щепочкой
поскреб шершавую корку глины, покрывавшую кожаные одежды.
Нормально, мужики, очистить можно. Кстати, глаза у неё были совсем
закрыты?
Да вроде бы... - рыжий Леха наклонился, чтоб лучше рассмотреть.
Они помнили, что шары на дне глазниц полностью затягивала коричневая
плотная кожица в мелких морщинках. Но теперь каждый ясно видел узкие
матово-желтые серпики между нижним веком и верхним, чуть сползшим в
подбровье.
- А-а, - Евтимов, кажется, сообразил, в чем тут дело. - Здесь же,
наверху, теплей и суше, а кожа, она и в Африке кожа, - подсохла, стягивать
её начало, коробить... Вон ухмылка какая пошла, и зубы разжались...
Рыжий Леха промокнул рабочей рукавицей шмыгающий нос, видать, простыл
в пещере, и пробурчал:
- Что-то мне это не нравится. На фиг мы её приволокли?..

* * *

Киногруппа устроила праздник, то есть в ужин пила водку у костра. В
сельпо ходил администратор. Сейчас, выпив никак не меньше двухсот грамм, он
был пьян, смел, преисполнен чувства собственного достоинства и творческой
значительности. Его пьяная разговорчивость всем порядком успела надоесть.
Рыжий Леха принял четыреста. Он почему-то всегда обгонял компанию,
даже не будучи допущен к самостоятельному разливу. Зато в основном молчал.
Так как в лексиконе его, по причине алкоголя, сохранялось всего три слова:
"Ну, это, того".
Окутанная полиэтиленом вогулка лежала в сторонке, похожая на маленький
парничок. Багровые отблески костра вспыхивали на гладкой пленке, делая её
непрозрачной, и не позволяли разглядеть, что находится внутри
продолговатого свертка. На него оглядывались, но за весь вечер никто ещё и
слова не промолвил о жутковатой находке. Все ощущали неясный внутренний
запрет. Первым нарушил табу осветитель. Леха долго морщил лоб, собирая в
кучу расползающиеся пьяные мысли и вспоминая дополнительные слова.
- Ну... эт-то... того... зря приволокли.