"Виктор Мясников. Людоеды (Утилизаторы) " - читать интересную книгу автора

- Ну что там? - нетерпеливо спросила Жека.
- Щипцы сломались, - пояснил сокрушенно.
- А замок?
- Замок целый, - извиняющимся тоном пробормотал Вовец.
- Жалко, - вздохнула девушка, - удобные были щипчики, немецкие. Я к
ним привыкла. Главное, острые...
Вовцу нечего было ответить. Он посветил зажигалкой: замок почти
открылся. Язычок, точнее было бы назвать его язык, такой он оказался
толстый, буквально самой кромкой, несколькими миллиметрами цеплялся за
выемку в стальном швеллере, выполняющем роль дверного косяка. В зазор между
дверью и швеллером Вовец разглядел, что язык скошен с внутренней стороны.
Шальная мысль пришла в голову: а что если... Он налег на дверь и
почувствовал, что она подается.
- Женя, тяните решетку на себя. Как можно сильнее.
Звякнуло отставленное в сторону ведро. Оба громко сопели и пыхтели,
пытаясь вдавить решетку внутрь камеры. Нет, похоже, ничего не получилось.
Вовец снова зажег газовый огонек и с радостным удивлением обнаружил -
получилось. Скошенный язычок, позволявший тюремщикам захлопывать дверь
камеры без ключа, на этот раз сработал против них. Грубо сваренная с
большими зазорами решетка все-таки прогнулась немного внутрь камеры, и язык
замка выдавился из своей законной выемки и на самом её краю уперся в
швеллер.
Вовец вытащил из механизма замка маникюрную пилку, приткнул её
кончиком под язык замка и потянул решетку на себя. Что ж, пилка для ногтей,
как поверхность скольжения, оставляла желать лучшего. Только сейчас Вовец
понял, что поторопился и совершил непростительную ошибку. Конечно же,
придавленный сильной пружиной стальной язык не мог свободно скользить по
густым насечкам. Если бы Вовец воткнул пилку другим, гладким, концом, все
прошло бы как по маслу.
- Дави на дверь, - скомандовал он.
Женя с той стороны налегла на решетку, Вовец удерживал пилку. Дверной
язык противно заскрежетал, словно неопытный слесарь прошелся ржавым
напильником-личником по каленой железке. Дверная кромка врезала ему по
пальцам так, что он чуть не взвыл на всю подземную тюрягу.
- Ура! - дурашливым шепотом воскликнула Жека. - Свободу
политзаключенным!
Вовцу было не до смеха, он тряс рукой от боли. В слесарке это
называется "сыграть на балалайке", когда человек врежет себе по руке, а
потом молотит ей по воздуху, словно хочет охладить жгучую боль. Он только
удивился, что Женя так быстро перешла от слез к веселью.
- Дай воды, - попросил негромко. - И вообще, забери с собой все
полезное.
- Печенье брать? А то меня уже тошнит от него и от шоколада.
- Конечно бери, я уже черт знает сколько не жрамши.
Он вдруг застыдился этой своей привычной пролетарской грубости,
наверное, даже покраснел. Хорошо, хоть в темноте ничего не видно. Плохо,
что юная девушка так действует на него, тридцатипятилетнего мужика, это
неправильно.
Он пошарил по полу, нашел пилку, сунул в карман. Потом отыскал обломки
щипчиков и забросил внутрь камеры. Для тюремщиков должно быть загадкой