"Магдален Нэб. Невинные " - читать интересную книгу автора

и впрямь тебе все нервы измотала! Ну да ладно, послушай: Тото решил стать
вегетарианцем. Это, возможно, пройдет, но, ради бога, ничего ему не говори!
- Кем?..
- Вегетарианцем. Чем больше обращать внимания, тем больше он станет
упрямиться, из гордости. Ты же знаешь, какой он.
- Хм...
Из гордости? Мыслимо разве отказаться от отбивной по-флорентийски,
особенно с жареным картофелем, из гордости? Он-то считает - немыслимо. Или
от жареного кролика... со свежей зеленью, оливками и сухим вином, как Тереза
всегда готовит...
- Ты хотела оставить это назавтра?
- Нет, доедай. Еще вина? Приходил электрик и оставил счет...

Глава третья

Машину вел Эспозито. Инспектор подумал, что, взяв его с собой, сделает
благое дело. Лоренцини, которому унылая физиономия Эспозито надоела не
меньше, чем Нарди и его женщины, посчитал, что это будет просто великолепно.
Итак, сначала их путь лежал в сердце квартала Сан-Фердиано. Было позднее
утро. У булочной стояли и разговаривали женщины, в мясной лавке, где
Констанца набросилась на Монику, собралась большая очередь. На другом углу
крохотного перекрестка размещалось заведение, бывшее некогда баром Франко,
куда приходили позавтракать, посидеть посплетничать или посмотреть в среду
вечером футбольный матч в облаках табачного дыма. Во время оно, когда
инспектор расследовал убийство несчастной сумасшедшей Клементины, бар Франко
оказался для инспектора прямо подарком небес: Франко знал все обо всех,
поддерживал мир и улаживал споры, точно квартальный судья. Будь все
по-прежнему, инспектору не пришлось бы сюда ехать. Но Франко умер, и все
изменилось: пыльные бутылки, круглые окна-розетки, автоматы для игры в
пинбол и завсегдатаи, развалившиеся на простых стульях, уступили место
туристам и розовым скатертям, табличкам "не курить" и ланчам из салатов и
пасты, разогретой в микроволновке. А через дорогу в окне первого этажа
торчал Нарди. Облокотясь на подоконник и закатав рукава рубашки, он курил,
подставив лицо солнцу. Он увидел их у дверей своего подъезда и вышел
открывать. Сочувствие - вот в чем он нуждался. А ему пришлось выслушать
нотацию. Инспектор не считал себя сумасбродом, но, по его мнению, человек,
который едва справляется с одной женщиной, не должен вешать себе на шею
вторую. Конечно, Нарди справлялся для своих-то лет недурно - с помощью
инспектора, разумеется, и еще, вероятно, благодаря тому, что женщины до сих
пор мирно уживались. Да, теперь он явно поджал хвост. Они все втроем стояли
в выложенной коричневым кафелем прихожей. Дома Нарди носил шлепанцы - те,
что хорошо подметают пол, когда ими шаркаешь.
- Послушайте, инспектор, поговорите с ней, пожалуйста.
- С вашей женой?
- Нет, нет! С Моникой! Она грозится...
- Я знаю, чем она грозится, Нарди, но если вы хотите, чтобы все это
быстрее кончилось, то вам придется заставить Констанцу хотя бы принести
извинения.
- Я не могу этого сделать. А почему бы вам не пройти и не присесть? Она
ушла за покупками.