"Владимир Набоков. Подлец" - читать интересную книгу автора

пистолетик, тропинку в парке или что-нибудь такое,- и сразу
пресекал свои воспоминания, подумав: умирающие всегда
вспоминают мелочи прошлой жизни. Этого не нужно делать. И тогда
обратное пугало его: он замечал, что о Тане не думал, что он
как бы охлажден наркотиком, нечувствителен к ее отсутствию. И
сама собой являлась мысль: я бессознательно уже простился с
жизнью, мне теперь все безразлично, раз я буду убит... И ночь
уже шла на убыль.
Около четырех он прошаркал в столовую и выпил стакан
сельтерской воды. Проходя мимо зеркала, он поглядел на свою
полосатую пижаму, на жидкие, растрепанные волосы. "У меня будет
безобразный вид, стыдно...- подумал он.- Но как выспаться,
как выспаться?"
Он завернулся в плед, так как заметил, что у него говорят
зубы, и сел в кресло посреди смутной, медленно бледневшей
комнаты. Как это все будет? Нужно надеть что-нибудь строгое, но
элегантное. Может быть, смокинг? Нет, это глупо. Тогда -
черный костюм... и, пожалуй, черный галстук. Черный костюм,
совсем новый. Но если будет рана,- скажем, рана в плечо.
Костюм будет испорчен... Кровь, дырка, будут еще резать рукав.
Пустяки, ничего не будет. Надо надеть новый черный костюм. И,
когда начнется дуэль, он поднимет воротник пиджака, так,
кажется, полагается,- чтобы не белела рубашка, что ли, или
просто потому, что по утрам сыро. Так было в одном фильме.
Затем нужно будет сохранять полное хладнокровие, говорить со
всеми вежливо и спокойно. Спасибо, я уже стрелял. Теперь ваша
очередь. Если вы не вынете папиросу изо рта, то я стрелять не
стану. Я готов продолжать. Спасибо, я уже стрелял. "Спасибо, я
уже смеялся",- анекдот какой-то. Чепуха, не то. Значит,
все-таки, как же будет? Они приедут - он, Митюшин и Гнушке,-
на автомобиле, оставят автомобиль на шоссе, пройдут в лес. Там
уже, вероятно, будет ждать Берг и его секунданты. Вот тут
неизвестно,- нужно ли поклониться или нет. Может быть, хорошо
выйдет, если так, издали, сдержанно, приподнять шляпу. Потом,
вероятно, будут мерить шаги и заряжать пистолеты,- как в
"Евгении Онегине". Что он будет делать тем временем? Да,
конечно, он где-нибудь в стороне поставит ногу на пень и будет
так - непринужденно - ждать. Но что если Берг станет тоже так
- ногой на пень? Берг на это способен... Передразнить его. И
выйдет опять безобразие. Еще можно прислониться к стволу или
просто на траву сесть. Ну, там видно будет. Что-нибудь
достойное и небрежное. Теперь дальше: они оба станут на
отмеченные места. Тут-то он поднимет воротник. Пистолет возьмет
так. Секунданты начнут считать. И тогда вдруг произойдет самое
страшное, самое дикое, то, что представить себе нельзя,- хоть
думай об этом ночи напролет, хоть живи до ста лет... Какое это
чувство, когда пуля попадает в сердце или в лоб? Боль? Тошнота?
Или просто - бац? - и полная тьма! А что, если какая-нибудь
отвратительная рана,- в глаз, в живот? Нет, Берг убьет его
наповал. Тут, конечно, сосчитаны только те, которых я бил