"Владимир Набоков. Звонок" - читать интересную книгу автора

Высокая, худая, ярко-синяя, она остановилась перед ним, и
теперь, при полном свете, он увидел, как она постарела, как
упорно выступают сквозь восковой слой красок морщины на щеках и
на лбу. И эти ужасные желтые волосы!.. .
- Ты так нагрянул,- сказала она и, кусая губы, заглянула
в лицо маленьким часам, стоявшим на полке.- Как снег на
голову... Они спешат. Нет, остановились. У меня сегодня
визиты,- а вот ты приехал... С ума сойти...
- Глупости, мама. Придут, увидят, что сын приехал, и
очень скоро испарятся. А мы еще с тобой сегодня вечерком в
какой-нибудь мюзик-холл махнем, где-нибудь поужинаем... Я, вот,
помню, видал африканский театр,- удивительная штука, прямо
номер! Представь себе, человек пятьдесят негров, и такое,
довольно большое, ну, примерно, как...
Громкий звонок затрещал с парадной. Ольга Кирилловна,
присевшая было на ручку кресла, встрепенулась и выпрямилась.
- Постой, я открою,- сказал Николай Степаныч и поднялся.
Она поймала его за рукав. Лицо у нее дергалось. Звонок
осекся,- ждал.
- Это же, вероятно, твои визиты,- сказал Николай
Степаныч.- Надо открыть.
Его мать резко мотнула головой, прислушиваясь,
- Как же так...- начал Николай Степаныч.
Она потянула его за рукав, шепотом проговорила;
- Не смей! Я не хочу... Не смей...
Звонок засверлил опять, на этот раз настойчиво и
раздраженно. И сверлил долго.
- Пусти меня,- сказал Николай Степаныч.- Это глупо...
Если звонят, надо открыть. Чего ты боишься?
- Не смей... Слышишь, не смей...- повторяла она,
судорожно ловя его руки.- Я тебя умоляю... Коля, Коля. Коля!..
Не надо!
Звонок опять осекся. Его сменил крепкий стук,-
производимый набалдашником трости, что ли.
Николай Степаныч решительно направился в переднюю. Но на
пороге комнаты мать поймала его за плечи,- изо всех сил
старалась оттащить его и все шептала: "Не смей... Не смей...
Ради Бога!,." Еще раз грянул звонок, коротко и гневно. - Твое
дело,- усмехнулся Николай Степаныч и, заложив руки в карманы,
прошелся вдоль комнаты. "Кошмар - да и только",- подумал он и
усмехнулся опять.
Звон прекратился. Все было тихо. Звонившему, видно,
надоело, и он ушел. Николай Степаныч приблизился к столу,
осмотрел великолепный, облитый блестящим кремом пирог, двадцать
пять праздничных свечечек, две тоненьких рюмки. Рядом, словно
притаясь в тени бутылки, лежала белая картонная коробочка. Он
поднял ее, снял крышку, Внутри был новенький, довольно
безвкусным серебряный портсигар.
- Так,- сказал Николай Степаныч. Он обернулся- и только
тогда заметил, что его мать, полулежа на кушетке и уткнувшись