"Владимир Набоков. Смотри на арлекинов!" - читать интересную книгу автора Я отвечал, что хотел бы по-прежнему предаваться моим ли-
тературным мечтаниям и кошмарам. Большую часть года мы станем жить в Париже. Париж становился средоточием культуры и нищеты эмиграции. И сколько я думаю зарабатывать? Что ж, как известно Н.Н., разного рода валюты подрасте- ряли свою самоценность в водовороте инфляции, однако Борис Морозов, знаменитый писатель, слава которого опередила его изгнание, привел мне несколько "примеров из жизни" при нашей недавней встрече в Канницце, куда он приехал, чтобы читать о Баратынском в местном "литературном кружке". В его случае, четверостишие окупало bifstek pommes, а пара статей в "Ново- стях эмиграции" снабжала месячной платой за дешевую chambre garnie. Ну и еще чтения, самое малое дважды в год собиравшие немалое количество публики, - каждое могло принести сумму, равноценную, скажем, ста долларам. Обдумав все это, мой благодетель сказал, что покамест он жив, я буду получать чек на половину названной суммы первого числа каждого месяца, и что в своем завещании он мне откажет кое-какие деньги. Он сказал, какие. Ничтожность их ошеломила меня. То было предвестие огорчительных авансов, которые мне предлагали издатели - после долгих, многообещающих пауз, за- полняемых стуком карандаша. Мы наняли квартирку в две комнаты в 16-м arrondisse- ment'e Парижа, на рю Депрео, 23. Соединявший комнаты коридор принципа и по склонности) спать в одиночестве, я уступил Ирис двойную кровать, а сам ночевал на кушетке в гостиной. Стря- пать и прибирать приходила консьержкина дочка. Кулинарные способности у нее были скудные, так что мы часто нарушали од- нообразие постных супов и вареного мяса, обедая в русском "ресторанчике". В этой квартирке нам предстояло прожить семь лет. Благодаря предусмотрительности моего хранителя и благо- творителя (185O?-1927), старомодного космополита со множест- вом нужных связей, я ко времени женитьбы обратился в поддан- ного уютной иностранной державы и потому был избавлен от уни- жения "нансеновским паспортом" (вид на бродяжничество, в сущ- ности говоря), как и от пошлой одержимости "документами", вы- зывавшей столько злого веселья в большевистских правителях, ухвативших определенное сходство между советской властью и бессовестной волокитой, как равно и близость гражданского со- стояния стреноженных экспатриантов политической обездвижен- ности красных крепостных. Я мог вывозить жену на любой из ку- рортов мира без того, чтобы неделями дожидаться визы и полу- чить, возможно, отказ в визе на возвращение в случайную стра- ну нашего обитания, в данном случае - Францию, - по причине неких изъянов в наших бесценных и презренных бумагах. Ныне (в 197О-м), когда моему британскому паспорту унаследовал не ме- нее мощный американский, я все еще сохраняю тот 22-го года |
|
|