"Юрий Нагибин. Эхо" - читать интересную книгу автора

ползать по жаре из-за паршивых камешков!..
- Дура ты! - сказал я. - Голая дура!
- Сам ты дурачок!.. Марки небось тоже собираешь?
- Ну собираю! - ответил я с вызовом.
- И папиросные коробки?
- Собирал, когда маленьким был. Потом у меня коллекция бабочек была...
Я думал, ей это понравится, и мне почему-то хотелось, чтобы ей
понравилось.
- Фу, гадость! - Она вздернула верхнюю губу, показав два белых острых
клычка. - Ты раздавливал им головки и накалывал булавками?
- Вовсе нет, я усыплял их эфиром.
- Все равно гадость... Терпеть не могу, когда убивают.
- А знаешь, что я еще собирал? - сказал я, подумав. - Велосипеды разных
марок!
- Ну да?
- Честное слово! Я бегал по улицам и спрашивал всех велосипедистов:
"Дядя, у вас какая фирма?" ОН говорил: "Дукс", или, там, "Латвелла", или
"Оппель". Так я собирал все марки, вот только "Эндфильда модели Ройяль" у
меня не было... - Я говорил быстро, боясь, что девчонка прервет меня
какой-нибудь насмешкой, но она смотрела серьезно, заинтересованно и даже
перестала сеять песок из кулака. - Я каждый день бегал на Лубянскую площадь,
раз чуть под трамвай не угодил, а все-таки нашел "Эндфильд Ройяль"! Знаешь,
у него марка лиловая с большим латинским "Р"...
- А ты ничего... - сказала девчонка и засмеялась своим большим ртом. -
Я тебе скажу по секрету, я тоже собираю...
- Что?
- Эхо... У меня уже много собрано. Есть эхо звонкое, как стекло, есть
как медная труба, есть трехголосое, а есть горохом сыплется, еще есть...
- Ладно врать-то! - сердито перебил я. Зеленые кошачьи глаза так и
впились в меня.
- Хочешь, покажу?
- Ну, хочу...
- Только тебе, больше никому. А тебя пустят? Придется на Большое седло
лезть.
- Пустят!
- Так завтра с утра и пойдем. Ты где живешь?
- На Приморской, у болгар.
- А мы у Тараканихи.
- Значит, я твою маму видел! Такая высокая, с черными волосами?
- Ага. Только я свою маму совсем не вижу.
- Почему?
- Мама танцевать любит... - Девчонка тряхнула уже просохшими, какими-то
сивыми волосами. - Давай купнемся напоследок!
Она вскочила, вся облепленная песком, и побежала к морю, сверкая
розовыми узкими пятками...
Утро было солнечное, безветренное, но не жаркое. Море после шторма все
еще дышало холодом и не давало солнцу накалить воздух. Когда же на солнце
наплывало папиросным дымком тощее облачко, снимая с гравия дорожек, белых
стен и черепичных крыш слепящий южный блеск, простор угрюмел, как перед
долгой непогодью, а холодный ток с моря разом усиливался.