"Юрий Нагибин. Эхо" - читать интересную книгу автора

Тропинка, ведущая на Большое седло, вначале петляла среди невысоких
холмов, затем прямо и сильно тянула вверх, сквозь густой пахучий ореховый
лес. Ее прорезал неглубокий, усеянный камнями желоб, русло одного из тех
бурных ручьев, что низвергаются с гор после дождя, рокоча и звеня на всю
округу, но иссякают быстрее, чем высохнут дождевые капли на листьях
орешника.
Мы отмахали уже немалую часть пути, когда я решил узнать имя моей
приятельницы.
- Эй! - крикнул я желто-синим трусикам, бабочкой мелькавшим в
орешнике. - А как тебя зовут?
Девчонка остановилась, я поравнялся с ней. Ореховая заросль тут редела,
расступалась, открывая вид на бухту и наш поселок - жалкую горсточку
домишек. Огромное, серьезное море простиралось до горизонта водой, а за
ним - туманными мутно-синими полосами, наложенными в небе одна над другой. А
в бухте оно притворялось кротким и маленьким, играя, протягивало вдоль
кромки берега белую нитку, скусывало ее и вновь протягивало...
- Не знаю даже, как тебе сказать, - задумчиво проговорила девчонка. -
Имя у меня дурацкое - Викторина, а все зовут Витькой.
- Можно Викой звать.
- Тьфу, гадость! - Она знакомо обнажила острые клычки.
- Почему? Вика - это дикий горошек.
- Его еще мышиным зовут. Терпеть не могу мышей!
- Ну, Витька так Витька, а меня - Сережа. Нам еще далеко?
- Выдохся? Вот лесника пройдем, а там уже и Большое седло видно...
Но мы еще долго петляли терпко-медвяно-душным орешником. Наконец
тропинка раздалась в каменистую дорогу, бело сверкающую тонким, как сахарная
пудра, песком, и вывела нас на широкий пологий уступ. Тут, в гуще
абрикосовых деревьев, ютилась сложенная из ракушечника сторожка лесничего.
Едва мы подступили к уютному домику, как тишина взорвалась бешеным
лаем. Гремя цепями, навешенными на длинную проволоку, на нас вынеслись два
огромных лохматых, грязно-белых пса, взвились на воздух, но, удушенные
ошейниками, выкатили розовые языки, захрипели и шмякнулись на землю.
- Не бойся, они не достанут! - спокойно сказала Витька.
Зубы псов клацали в полушаге от нас, я видел репьи в их загривках,
клещей, раздувшихся с боб, на храпе, только глаза их тонули в шерсти.
Странно, из сторожки никто но вышел, чтобы унять псов. Но как ни кидались
псы, как ни натягивали проволоку, они не могли нас достать. И когда я
уверился в этом, мне стало щемяще-радостно. Наш поход вел нас к скалам и
пещерам, населенным таинственными голосами, не хватало лишь грозных стражей,
драконов, преграждающих смельчакам доступ к тайне. И вот они, драконы - эти
заросшие, безглазые, с красномясым зевом псы!
И опять мы петляем орешником по сузившейся тропе. Тут орешник не такой
густой, как внизу: многие кусты посохли, на других листва изъедена в паутину
мелким блестящим черным жучком.
Я устал и злился на Витьку, она, знай себе, вышагивала своими тонкими,
прямыми как палки ногами с чуть скошенными внутрь коленками. Но впереди
вдруг просветлело, я увидел склон, поросший низкой бурой травой, вдалеке
тянулась кверху серая скала.
- Чертов палец! - на ходу бросила Витька.
По мере того как мы подходили, серый скалистый торчок вздымался выше и