"Юрий Нагибин. Зеленая птица с красной головой" - читать интересную книгу автора

дела, и наш райвоенкомат, откуда в сорок первом мы уходили на войну...
Чистые пруды были для нас школой природы. Как волновала желтизна
первого одуванчика на зеленом окаеме пруда! Нежности и бережности учили нас
их пуховые, непрочные шарики, верности - двухцветное сродство иван-да-марьи.
Мы ловили тут рыбу, и бывало, на крючке извивалась не просто черная пиявка,
а настоящая серебряная плотичка. И это было чудом - поймать рыбу в центре
города. А плаванье на старой, рассохшейся плоскодонке, а смелые броски со
свай в холодную майскую воду, а теплота весенней земли под босой ногой, а
потаенная жизнь всяких жуков-плавунцов, стрекоз, рачков, открывавшаяся на
воде, - это было несметным богатством для городских мальчишек: многие и
летом оставались в Москве.
Не менее щедра была и наша чистопрудная осень. Бульвар тонул в опавшей
листве, желтой, красной, мрамористой, листве берез, осин, кленов, лип. Мы
набирали огромные охапки палой листвы и несли домой прекрасные, печальные
букеты, и сами пропитывались их горьким запахом...
Чистые пруды были, для нас и школой мужества. Мальчишки, жившие на
бульваре, отказывали нам, обитателям ближних переулков, в высоком звании
"Чистопрудных". Они долго не признавали нашего права на пруд со всеми его
радостями. Лишь им дано ловить рыбу, кататься на лодке, лазать зимой по
ледяным валунам и строить снежные крепости. Смельчаки, рисковавшие
приобщиться к запретным берегам, беспощадно карались. Чистопрудные пытались
создать вокруг своих владений мертвую зону. Мы не только не могли
приблизиться к пруду, но и просто пересечь бульвар на пути в школу было
сопряжено с немалым риском. Разбитый нос, фиолетовый синяк под глазом,
сорванная с головы шапка - обычная расплата за дерзость. И все же никто из
нас не изменил привычному маршруту, никто не смирился с жестоким произволом
Чистопрудных захватчиков. Это требовало характера и воли: ведь достаточно
было сделать маленький крюк, чтобы избежать опасности. Но даже самые слабые
из нас не делали уступки страху.
Мы выступили против Чистопрудных единым фронтом. Ребята Телеграфного,
Лобковского, Мыльникова, поддержанные дружественными соседями с
Потаповского, Сверчкова, Спасоглинищевского, Космодемьяновского,
Златоустинского переулков, наголову разбили Чистопрудных в решительной битве
возле кинотеатра "Колизей". Отныне пруд и аллеи бульвара стали достоянием
всех мальчишек округи, а от былой вражды не осталось со временем и следа.
Смотрели твои окна на бульвар или в тишину прилегающих переулков, ты равно
считался Чистопрудным со всеми высокими правами, какие давало это звание...
Чистопрудный бульвар - свидетель и устроитель, увы, неудачный, первой
моей и единственной школьной любви, которую я пронес сквозь детство,
отрочество, юность. Нина Варакина жила в том же Телеграфном переулке, близ
Чистых прудов, где жил и я. Наш общий путь с ней в школу пролегал по Чистым
прудам. В начальных классах мы шли так: Нина Варакина впереди, я на
почтительном расстоянии сзади или по соседней аллее. Она знала, конечно, что
я не просто следую своей дорогой, что я иду с ней. Ведь на переменках я
столько раз подбегал к ней, чтобы толкнуть, подставить ножку, дернуть за
косу или шлепнуть по спине. Могла ли она не видеть, что я "гоняюсь" за ней?
В пятых, шестых классах мы шли уже рядом, разговаривая, потом мы ходили,
взявшись за руки, наконец, в последних классах - под руку. Но это нисколько
не приближало меня к ней. Мы расставались у необлицованного кирпичного дома,
за которым угрюмо высилась Меншикова башня.